— Мяу!

Мы с Бароном посмотрели друг на друга.

— Не ори на меня, — я поднял палец вверх, роняя кота на пол. Он приземлился на лапы, злобно глядя на меня при этом. — Ладно, как только найду в этой дыре подходящее кольцо, то сразу же сделаю предложение. Моралисты хреновы, вам бы в контроле работать, — бормотал я, натягивая штаны. Интересно, сколько пройдёт времени, когда и работа перестанет казаться жутью, лишь бы дома не появляться?

— А ты чего так рано подорвался? — спросила Ольга, прижавшись к спустившемуся Дмитрию и глядя на меня с улыбкой. — Тебя же утром проблематично разбудить.

— Меня сейчас не проблематично разбудить в любое время суток, — я поёжился. Надо футболку надеть, что ли? Или сначала душ принять? — А вот вам почему не спится?

— Я всегда так встаю, сколько себя помню, — пожал плечами Дмитрий. — Ты не высыпаешься? — спросил он, наклоняясь к жене.

— Уже привыкла, — и она лукаво ему улыбнулась. Понятно. Они проснулись ещё раньше и нашли, чем заняться. Счастливые люди, их точно в самый неподходящий момент проклятый телефон не прервёт.

Когда же они уже в столицу отчалят, чтобы прочувствовать всю боль семейной жизни, и Ольга перестанет ко мне в комнату входить, когда ей заблагорассудится? Думаю, что она быстро поймёт, её мужа из постели могут вытащить в любое время суток, чем бы он в это время ни занимался. Я злорадно усмехнулся своим мыслям, глядя на сестру. Ольга непонимающе повела плечами, о чём-то подумала, слегка при этом покраснев, и прекратила буравить меня прокурорским взглядом.

— Вчера меня внезапно озарило. Оказывается, мне нравится готовить, — внезапно призналась Ольга. — Пойду завтрак приготовлю. А душ мы примем, когда вы на работу уйдёте, — и она снова лукаво улыбнулась.

— Ванну не сломайте, она у нас в единственном экземпляре, — язвительно бросил я, а Дмитрий в ответ на это только бровь приподнял.

Звонок телефона заставил меня вздрогнуть. Ну вот. Ничего у нас не сломалось, просто никто в Аввакумовском кусту в кои-то веки не собирался помирать.

— Давыдов, — представился, снимая трубку.

— Денис Викторович, это вас Старостин беспокоит.

На мгновение прикрыл глаза. Всё-таки я неправ, и в больницу меня не тянет.

— Что-то случилось, Владимир Семёнович? — спросил я, глядя на часы. Шесть утра. До начала рабочего дня времени ещё в избытке.

— Нет, бог миловал, — ответил старший фельдшер. — Я так и знал, что вы уже проснулись. Сердцем чувствовал. И решил позвонить, чтобы сообщить, что приспособился к аппарату на руке и вполне могу вместо вас приём провести. А вы отдыхайте, Денис Викторович. Шутка ли, почти месяц без отдыха.

— А вы сейчас откуда звоните, Владимир Семёнович? — осторожно спросил его.

— Из больницы, откуда же ещё, — фельдшер вздохнул. — Павел Андреевич у нас тут чудить начал в половине четвёртого. Татьяна мне позвонила, вас решили не дёргать.

— И кого Павел Андреевич на этот раз раздевал или ловил? — я потёр переносицу, чтобы не заржать, хотя ситуация в целом смешной не была.

— Никого, — Старостин снова вздохнул. — Он решил, что уже утро, и что ему непременно нужно сдать анализы.

— Ну, нацедила бы Татьяна кровь, да спать дальше отправила, — не удержавшись, высказался я.

— Он мочу хотел сдать, — перебил меня Старостин. — Три раза. Два раза Татьяна давала ему баночки, а на третий вызвала меня. Убедить Павла Андреевича в том, что ему не нужно сдавать мочу, всё-таки удалось. А когда он решил, что ему срочно нужно сдать анализ кала… — старший фельдшер замолчал. Молчал он около минуты, а потом, тяжело вздохнув, продолжил: — Я вызвал его жену и сыновей. Нам нужно определиться, что с нашим главой делать, потому что своими силами из этого состояния не сможем его вывести.

— И что решили? — спросил я, когда Старостин снова замолчал.

— Отвезли анонимно в Тверь, — ответил Владимир Семёнович. — Я с дежурным наркологом связался, объяснил ситуацию. Так-то Павел Андреевич не пьющий, но здесь не угадаешь. Тем более что в аномалию попал. Наркологи к нашим с пониманием относятся, всегда навстречу идут. Ну, тут такое: Мёртвая пустошь рядышком совсем, и всякое на самом деле может приключиться, даже с со всех сторон положительным человеком.

— Вы полностью правы, Владимир Семёнович, — горячо поддержал я его, а затем осторожно спросил. — А вы не в курсе, где в Петровке знающая ведьма живёт?

— А вам зачем, Денис Викторович? — удивлённо поинтересовался Старостин.

— Да на сглаз мне провериться посоветовали, — совершенно честно признался ему я. — А когда в этой проклятой Петровке был, то забыл спросить. Вот сейчас решаю, а не съездить ли мне туда ещё раз? Ну не спать же целый день в самом деле! Заодно проверю, что там с той женщиной, матерью онкологической Ирины. К ней вроде Саша вчера ездил?

— Да, это хорошо бы. А то у тётки чердак отъезжать начал. Дочка впервые за много дней болей не чувствует. Успокоилась, постоянно про ангелов рассказывает. Совсем, видимо, плохо там всё. Сашка говорит, что убедительно так рассказывает, как её ангел поцеловал и всю боль убрал. Матери в основном рассказывает, да вот Сашке рассказала. А мать нет, чтобы смириться уже, хотя даже представить не могу, как это можно сделать, в истерики впадает. Так до инфаркта себя доведёт ненароком. Так что поезжайте, Денис Викторович, — ответил Старостин. — Что касается ведьмы… Хм… Да вот через два дома от этой девчушки безнадёжной живёт Марьяна Лисина. К ней загляните. Она знающая баба. Если сглаз на вас есть, то мигом распознает.

— Спасибо, — и я положил трубку.

Как неудобно-то получилось! Всё-таки моё внушение на девушку по какой-то причине не подействовало. Ещё бы знать почему. Ладно, на месте разбираться буду, да контракт нужно перечитать. Я-то особо не вчитывался, проверенной много раз системе доверился. А сейчас мало ли что сформироваться в итоге могло. Может, там какой-нибудь пункт о памяти заказчика мелким шрифтом под звёздочкой прописан. Я только поморщился. М-да, та ещё перспектива, особенно если она меня узнает. Радует только, что они всё-таки живут не здесь, а в Петровке. И в этой чёртовой Петровке чего только не происходит на самом деле.

В этот момент из ванной