К тому же, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, Кинг выглядел не старше своих студентов. Он даже разработал собственную теорию, объясняющую этот факт.

«Многие писатели выглядят как дети. Возьмите Рея Брэдбери, у него… лицо ребенка. Или Айзека Сингера, у него детские глаза на лице старика». Согласно теории Стива, писатели и другие люди творческих профессий сохраняют детский взгляд на мир и используют воображение, совсем как в детстве, поэтому их лица и выглядят молодо.

В то же время он охотно признавал, что не обладает больше ни одним востребованным на рынке или полезным талантом, который помог бы ему в жизни: «Я не владею никакими навыками, способными улучшить качество жизни в физическом смысле. Я даже трубу в доме не смогу починить, если она замерзнет. Я умею лишь подсказывать людям, как по-новому взглянуть на что-то знакомое. Пускай вам кажется, что это облако, но, постойте-ка, разве оно не напоминает слона? И люди платят мне, чтобы я обращал их внимание на подобные вещи, потому что сами они давно разучились. Вот почему люди платят писателям и художникам; это единственная причина, по которой мы существуем. Мы багаж сверх установленной нормы, препятствие на пути прогресса. Я птичка-невеличка на хребте цивилизации».

Кинг по-прежнему писал рассказы и рассылал в те же самые журналы, что публиковали его в трудные времена, когда «Кэрри» еще не было и в проекте, а они с Тэбби перебивались с хлеба на воду. Он оставлял за собой право переиздать рассказы в виде сборника, особенно после успешных продаж первого сборника, «Ночная смена». И, совсем как в юности, наслаждался вызовом, с которым сталкивался романист, взявшийся за «малую форму».

Рассказ «Ящик» впервые появился на страницах июльского выпуска «Гэллери» в 1979 году. Как обычно, идея пришла Стиву на ум случайно, когда он услышал по радио новость о находке старинных предметов, которые больше века хранились под часто используемой лестницей в здании химического завода — в числе прочих артефактов был упомянут старый деревянный ящик. Диктор перечислил еще несколько вещей, но Стив уже не слушал: воображение писателя набирало ход.

«Меня поразила сама мысль о столетнем ящике, лежащем под лестницей, по которой как ни в чем не бывало ходят вверх-вниз несколько поколений студентов — и так сто лет! — рассказывал он позднее. — Наверняка внутри хранились какие-нибудь старые журналы, но у меня что-то щелкнуло в голове: а вдруг внутри затаилось нечто гораздо более зловещее?» Так и родился этот рассказ. Когда настало время описать создание из ящика, на ум писателю почему-то пришел тасманский дьявол из мультфильмов «Багз Банни».

«Сплошные зубы! — ужасался Кинг. — Как-то раз дети смотрели этот мультик, и я подумал: блин, ничего смешного, жуть, да и только!»

Второй роман, вышедший под псевдонимом Ричард Бахман, «Долгая прогулка», был тоже издан в июле. Повторив судьбу «Ярости», первой книги Бахмана, он точно также канул в Лету. Для сравнения: «Мертвую зону», первый роман, переданный издательству «Викинг», планировали издать месяцем позже в твердом переплете тиражом пятьдесят тысяч экземпляров.

«Это мой первый настоящий роман, — отзывался о „Мертвой зоне“ сам автор. — До сих пор я лишь упражнялся. Я создал настоящий роман с настоящими персонажами, настоящим серьезным сюжетом и подсюжетами».

«Мертвая зона» — первая книга, действие которой происходит в Касл-Роке, городке в штате Мэн, по словам Кинга, списанном с Дарема и Лисбон-Фоллз. Он позаимствовал название Касл-Рок из «Повелителя мух» Уильяма Голдинга, одной из его любимейших детских книг: у Голдинга так называлась скалистая часть острова, где разворачиваются основные события.

Осенью в рекламных целях Кинг отправился в первое большое турне и за шесть дней объехал семь крупных городов. Когда тур подошел к концу, писатель заявил: «Это все равно что принять участие в бою на подушках, где все подушки обработаны ядовитым газом». Всего через пять лет после выхода первого романа имя Стивена Кинга постепенно становилось мировым брэндом. Порой писателю казалось, что он не справляется со свалившимся на него успехом, но он все равно был счастлив. Кинг не покладая рук трудился ради своей мечты, и вот она наконец исполнилась (во всяком случае, Стив так считал).

Далее последовал прорыв на телевидении: 17 и 24 ноября 1979 года канал Си-би-эс выпустил в эфир «Участь Салема», четырехчасовой двухсерийный фильм по роману «Жребий». Стиву предлагали принять участие в съемках, но он предпочел самоустраниться и сосредоточился на книгах. Вероятно, он предчувствовал трудности с телецензурой, а может, не хотел разочаровываться, глядя, как телевизионщики кромсают сюжет. По словам продюсера Ричарда Кобритца, съемочная группа работала в бешеном темпе: осенью из эфирной сетки убрали несколько сериалов, и, чтобы заполнить пробел, они должны были успеть подготовить фильм к эфиру до начала нового сезона, уложившись в восемь недель.

«Мы работали по семь дней в неделю, без выходных — только чтобы смонтировать фильм, озвучить и добавить музыкальное сопровождение, — вспоминает Кобритц. — Стив даже ни разу не заглянул на площадку. Мы отправили ему видеокассету с черновым вариантом монтажа, чтобы он получил представление о результате. Думаю, он с удовольствием выступил в роли стороннего наблюдателя и был рад увидеть готовый продукт».

По словам Кобритца, одной из самых сложных задач, с которыми он столкнулся на съемках, было подобрать актера на роль главного вампира, а также на роль Ричарда Стрейкера. Ранее в том же году состоялись две премьеры фильмов о вампирах; обе картины имели оглушительный успех; в обеих главные роли достались привлекательным, сексуальным и ярким актерам среднего возраста: Джордж Гамильтон сыграл в комедии «Любовь с первого укуса», вышедшей в апреле, а Фрэнк Ланджелла исполнил главную роль в «Дракуле», экранизации, близкой к оригиналу романа Брэма Стокера, которая появилась на экранах в июле.

Чтобы сделать Курта Барлоу, вампира из «Участи Салема», запоминающимся, Кобритц решил, что за весь фильм тот не произнесет ни слова, а все его реплики перейдут к Стрейкеру, его человеческому посреднику, которого сыграл Джеймс Мейсон. Были и другие уловки: так, по замыслу продюсера, чтобы раздразнить зрителя и вовлечь в происходящее на экране, первое появление вампира отложили на как можно более поздний срок. По словам Кобритца, вампир впервые появлялся почти на середине фильма, на девяностоминутной отметке. Продолжительность полной, неурезанной версии составила сто восемьдесят четыре минуты без рекламных вставок.

Предварительный показ состоялся незадолго до телепремьеры в одном из больших кинотеатров Беверли-Хиллз. Задумки Кобритца себя оправдали. «Когда вампир впервые появился в кадре, публика завизжала, и такая же реакция последовала на эпизод, в котором мертвый мальчик выскакивает из гроба», — вспоминает Кобритц. В сцене, где вампиру втыкают кол в сердце, экран темнел — так цензоры решили проблему насилия.

На следующий год повтор телефильма пришелся на выборы мэра Лос-Анджелеса, поэтому показ постоянно прерывался новостными выпусками и информационными сводками о результатах голосования. «В телекомпанию поступило рекордное количество звонков с жалобами от телезрителей», — рассказывает Кобритц.