Большинство из нас выглядели как зомби, поглощая обед, поданный нам сегодня пораньше. Сразу после еды нас вывели на улицу, где мы ждали дальнейших указаний. Я помню, что трое ребят только что выбыли. Одновременно. Среди нас осталось лишь шесть офицеров флота из начальных двенадцати человек.

Судя по одному из парней, которого я лично хорошо знал, не думаю, что кто-то из выбывших парней был в худшей форме, чем двенадцать часов назад. Они, может быть, теперь чуть сильнее устали, но ничего нового и неизвестного мы не делали, все упражнения и раньше были частью нашей ежедневной тренировочной программы. Я считаю, что эти ребята просто действовали в полной противоположности тому совету, который дал нам капитан Магуайр.

Курсантам следовало обдумывать каждое задание тогда, когда поступал приказ на его выполнение, жить только одним днем. А они позволяли себе жить в ужасе от той боли и страданий, которые им только предстоит пережить. Капитан не зря посоветовал нам подобного не допускать, просто принимать испытания час за часом и забыть о будущем. Продолжать идти вперед до тех пор, пока все не закончится. Если уж такой человек, легендарный офицер SEAL США, герой войны говорит об этом, я думаю, что следует обращать пристальное внимание на его слова. Он заслужил право давать подобные советы, и он делится с нами своим опытом. Как говорил мне Билли Шелтон, даже едва уловимый намек.

Но у нас не было времени оплакивать уход наших друзей. Инструкторы повели нас на берег, в место, известное под названием Стальная пристань. Когда-то она была тренировочным пунктом 1-й роты SDV, прежде чем их лагерь перенесли на Гавайи. Начало темнеть, вода была очень холодной, но нам приказали прыгать в воду, и мы барахтались в воде в течение следующих пятнадцати минут.

После того как мы вышли на твердую землю, последовал длинный набор физических упражнений. Это нас немного разогрело, но мои зубы почти неконтролируемо выбивали мелкую дробь. Нам еще раз приказали зайти обратно в воду, еще на пятнадцать минут, ровно на тот период времени, который можно продержаться и не пострадать от гипотермии. Эти следующие пятнадцать минут были для меня очень страшными. Было настолько холодно – я думал, что могу отключиться. Но на случай, если кто-то потеряет сознание, недалеко от берега стояла машина «Скорой помощи».

Я держался. Как и большинство курсантов. Потом еще один офицер вышел из воды раньше положенного и выбыл из игры. Это был лучший пловец в классе. Ужасная потеря, как для него, так и для нас. Инструктор без вопросов отпустил его и продолжал отсчитывать время, которое остальные должны были провести в воде.

Когда мы, наконец, вернулись на берег, едва могли говорить, но инструктор отдал приказ выполнить еще несколько упражнений, а потом вернуться в воду, я уже не помню, на сколько. Может быть, на пять-десять минут. Но время уже перестало иметь значение, и теперь инструкторы знали, что наши силы были на исходе. Они раздали нам чашки с горячим куриным бульоном. У меня так сильно тряслись руки, что они едва могли схватить эту чашку.

Но ничего вкуснее в жизни я не ел. Кажется, выбыл кто-то еще, но, черт подери, я был почти без сознания и не заметил бы, даже если бы сам капитан Магуайр ушел из SEAL. Я лишь знал, что больше половины ребят, начавших эту адскую неделю, все еще упорно боролись за место на курсе. Время было уже позднее, но наша тренировка продолжалась. На дистанции было еще пять лодочных экипажей. Инструкторы перемешали команды и приказали нам грести к Тернер-филд – восточной окраине базы.

Там мы бегали большими кругами с лодками на головах, а потом соревновались на скорость без них. Следом шел еще один заход в воду, и в конце этих пятнадцати минут члена экипажа первой лодки, крепкого, как сталь, техасца (как я считал), поразила резкая боль, похожая на симптомы аппендицита. Что бы это ни было, терпеть такую боль было невыносимо. Я едва мог вспомнить свое имя, так что «Скорой» пришлось забрать меня для осмотра в медицинском центре.

Когда я пришел в сознание, встал с кровати и тут же вернулся в строй. Уход с курса я даже не рассматривал. Помню, как инструкторы поздравили меня, что я надел теплую, сухую одежду, и тут же приказали бежать прямиком в океан. «Ты лучше бы искупался в воде и в песке. На случай, если забыл, чем мы здесь занимаемся».

Начиная примерно с 2 часов ночи и до самого утра весь класс бегал по базе с чертовыми лодками над головой. На завтрак нас отпустили где-то в 5 часов, и вторник начался почти так же, как понедельник. Не спавшие, замерзшие и уставшие до изнеможения, в тот день мы совершили пятикилометровый заплыв на лодках к северному острову, на скорость. Наступил вечер вторника. Мы не спали вот уже на протяжении более шестидесяти часов.

Список травм все пополнялся: порезы, растяжения, волдыри, синяки, порванные мышцы, и у нескольких ребят уже проявлялись симптомы воспаления легких. Мы работали всю ночь, совершили один длинный десятикилометровый заплыв на лодках и отправились на завтрак в среду так же, в 5 утра. На тот момент мы три дня не спали – но больше никто не ушел. Все утро мы продолжали тренировки: плавали – гребли – плавали, а потом и бегали вдоль пляжа. Мы донесли лодки до столовой в полдень, и нам, наконец, разрешили поспать. Инструкторы выделили на сон час сорок пять минут и большую палатку для нашего размещения. Осталось тридцать шесть парней.

Вот только возникла проблема – многие ребята не могли уснуть, и я был одним из них. Медработники пытались помочь раненым вернуться в строй. Главной проблемой были травмы сухожилий, особенно на бедрах, и парням требовалось выполнить несколько упражнений на растяжку, чтобы привести себя в чувство для грядущего дня.

Через два часа пришла новая смена инструкторов, и они тут же начали кричать, будить нас и пытаться вернуть класс в строй. Это было то же самое, что стоять посреди кладбища и пытаться разбудить мертвых. Медленно до спящих начало доходить: их худший кошмар становится явью. Кто-то снова тащит их вперед.

Офицеры SEAL приказали нам искупаться в прибое, и каким-то образом мы переползли и проковыляли через песчаную дюну в ледяную воду. Нас снова подвергли пятнадцатиминутной пытке в океане, потом мы сделали упражнения в прибое, потом потащили лодки обратно, к столовой.

И снова нас гоняли всю ночь: то в воде, то на берегу. Бог знает, сколько километров мы пробежали в ту ночь по побережью. Наконец нам снова позволили поспать. Это был четверг, думаю, часа 4 утра. Вопреки пессимистичным прогнозам, все быстро проснулись и понесли лодки на завтрак. Потом все более безжалостные инструкторы заставили нас плавать на лодках в огромном бассейне, гребя одними руками, без весел, а потом таким же образом плыть с ними наперегонки.

Среда плавно перетекла в четверг, мы были уже на финальном этапе адской недели. Впереди осталась знаменитая лодочная кругосветка, последнее из основных испытаний этой недели. Мы сели в лодки где-то в 19.30 и отчалили от центра спецопераций, направляясь сначала к северной оконечности острова, потом обратно, в бухту Сан-Диего, на десантную базу. Ни одна ночь моей жизни не текла так долго.

Некоторые парни страдали от настоящих галлюцинаций, и во всех трех лодках ввели такую систему дежурства, где один мог спать, пока остальные гребли. Невозможно выразить словами, насколько мы были измучены. Я почти постоянно думал о доме и представлял, что плыву на этой лодке прямо на ранчо. Единственная радость заключалась в том, что на нас была сухая одежда.