Он спокойно с нами говорил. И дал нам два бесценных совета. Но сначала капитан сказал, что обращается к парням, которые действительно хотели подобной жизни и могли справиться с любыми унижениями и несправедливостью, придуманной инструкторами.

«Прежде всего я не хочу, чтобы вы сдавались под напряжением момента. Даже если вы испытываете нестерпимую боль, помните это. Завершите сегодняшний день. Потом, если вы все еще чувствуете себя плохо, взвесьте все «за» и «против», прежде чем решите выбыть. Второе: воспринимайте за раз только один день, только одно задание за раз. Не позволяйте вашим мыслям убегать вперед вместе с вами, не принимайте решение выбыть из-за того, что вы беспокоитесь о будущем, о том, сколько вы сможете терпеть. Не забегайте вперед боли. Просто доживите до конца дня, и в итоге перед вами будет лежать великолепная карьера».

Сейчас перед нами, сверкая значками орлов на белом воротнике, стоял капитан Магуайр, человек, который однажды станет заместителем начальника Тихоокеанского командования спецвойсками США, или сокращенно COMPAC. Он заложил в нас понимание того, что было по-настоящему важно в службе.

Я стоял, словно в ступоре, раздумывая над его словами… и потом рухнул с небес на землю. Один из инструкторов поднялся на ноги. «Упали!» – рявкнул он, срываясь на нас за ошибку одного человека.«Я видел, как один из вас, черти, задремал прямо здесь, посреди речи капитана. Как вы посмели! Как посмели вы уснуть в присутствии человека такого калибра? Вы, ребята, за это заплатите. Отжимаемся!»

Он начал нас муштровать, приказал выполнить, по крайней мере, сотню отжиманий и приседаний, заставил бегать туда-сюда по песчаной дюне перед лагерем. Он ополчился на нас, потому что мы показали ужасное время на полосе препятствий, в основном из-за того, что были измождены еще до того, как до нее добрались.

Так продолжалось всю неделю. У нас прошел заплыв через всю бухту, полтора километра с напарником, у которого примерно одинаковые успехи в плавании. Мы выполняли упражнения в бассейне в масках, в ластах и без них. Было одно ужасное упражнение: мы должны были лежать на спине в масках, наполненных водой, но с поднятой над водой головой, и в ластах делать «кроль». Это было просто убийством. Каждый день мы делали упражнения с бревном и забеги на шесть километров. Заплывы в лодках тоже были очень выматывающими: провести лодки через прибой, покинуть лодки, поправить лодки, закрепить весла, туда, сюда, тащим лодку, несем над головами.

Казалось, что это никогда не кончится, и к концу первой недели мы потеряли более двадцати человек. Один из курсантов ушел в слезах, потому что просто не мог идти дальше. Его надежды, мечты, его планы на жизнь были разбиты, расколоты на кусочки на пляже Коронадо.

Уже прозвенело более шестидесяти ударов в большой колокол рядом с дверью офиса. Каждый раз, когда мы слышали этот звук, точно знали, что потеряли еще одного отличного парня. Не было плохих ребят, прошедших через Indoc. Шло время, мы слышали этот звон снова и снова, и для нас он стал очень грустным звуком.

Может быть, и я буду стоять там, рядом с дверями офиса, разбитый в пух и прах, всего через пару дней? Это было вполне возможно, потому что у многих из этих ребят не было и мысли об уходе всего за несколько часов или даже минут до того, как они звонили в колокол. Просто что-то сломалось в них, глубоко внутри. Парни просто не могли продолжать двигаться, и сами не знали почему.

Не спрашивай, по ком звонит колокол, Маркус. Он может звонить и по тебе. Или по кому-то из шестидесяти с небольшим ребят, оставшихся после столкновения с жестокой реальностью первой недели начальной фазы. Каждый раз, когда мы проходили по плацу, видели наглядное ее свидетельство прямо перед глазами: в общей сложности двадцать касок лежало в линию на земле рядом с колоколом. Каждая из них принадлежала когда-то другу, знакомому или даже сопернику, но всегда человеку, с которым мы бок о бок страдали и боролись.

Этот строй одиноких касок – яркое напоминание не только о том, что это место может сделать с человеком, но и о той личной гордости, которую заслужат те, кто не сдался. Это подгоняло меня вперед. Каждый раз, когда я смотрел на эти каски, я сжимал зубы покрепче и в каждый свой шаг вкладывал еще больше сил. Я до сих пор чувствовал то же, что и в самый первый день: я скорее умру, чем сдамся.

Третья неделя первой фазы ознаменовалась введением нового аспекта тренинга BUD/S, который назывался «преодоление скал». Задание это было опасное и сложное: мы должны были подплыть на надувной лодке к каменной скале напротив известного во всем мире отеля «Дель Коронадо» и там пристать к берегу. Я имею в виду не просто причалить, а именно высадиться на сушу, поднять лодку на сухую землю, пока вокруг тебя разбиваются волны прибоя, а пучина океана старается засосать лодку вместе с экипажем обратно в бездну.

Я должен был активно участвовать в высадке из-за своей крупной комплекции и исключительных способностей поднимать тяжести. Никто в моей команде не был готов к этому отчаянному испытанию. Мы должны были лишь научиться выполнять это задание. Поэтому наш экипаж просто бросился на амбразуру: мы усиленно работали веслами и пытались подплыть из открытого моря прямо к этим огромным скалам через волны, которые разбивались вокруг нас о камни.

Нос нашей лодки врезался в скалу, и носовой гребец – это был не я – прыгнул вперед и повис на лодке, крепко перевязанный вокруг талии веревкой. Его задача заключалась в том, чтобы добраться до безопасного места и послужить своеобразным якорем, чтобы лодку не затянуло обратно в океан. Парень был довольно проворен: он зажал себя между парой больших валунов и крикнул: «Носовой на месте».

Мы повторили его крик, чтобы все были в курсе происходящего. Но теперь лодка была зажата между камнями и направлена носом вперед, в скалы. Она качалась не в ритм с волнами и была уязвима для любого толчка воды о корму. В такой статичной позиции она не могла спокойно качаться на волнах.

Крики капитана нашего экипажа – «Вода!» – мало помогали. Волны прибоя разбивались прямо о корму и потом, толкая нас, устремлялись к скалам. На всех были спасательные жилеты, но ситуация была не из простых. Самому компактному члену команды надо было теперь перепрыгнуть через носовую часть вместе с веслами и перенести их на твердую землю.

Потом всем надо было высадиться и одному за другим взобраться на скалу, пока бедный носовой цеплялся за жизнь, стоя враспор между камнями вместе с лодкой, все еще привязанной к его торсу. К этому моменту мы все держали веревку и пытались схватиться за ручки лодки, но носовой должен был двигаться первым и идти на новую верхнюю позицию, а мы должны были взять вес на себя.

Он пошел. «Носовой продвигается!» – Я со всей дури тянул веревку посередине. Волна ударила в корму и почти опрокинула лодку, но мы крепко застряли на месте.

«Носовой на месте!» – И мы стали тянуть изо всех сил, так как знали, что нельзя допустить, чтобы член нашей команды полетел обратно и врезался в нас. Каким-то образом мы обманули старуху с косой: подняли лодку вперед и вверх, вытащили ее из океана, передавая из рук в руки на камнях, на суше.