Мы прилетели в крошечный аэропорт, окруженный многочисленными полями. Я совсем не так представляла себе Париж. Нас собрали в стадо и посадили в автобус, который доехал до города через полтора часа, но мне было все равно. Том и Кло сидели в хвостовой части автобуса в своем мирке из романтики и смеха. Энн и Ричард сидели напротив меня. Он зачитывал вслух отрывки из путеводителя по Парижу, а она обращала внимание только на достопримечательности. Я смотрела на проплывающую внизу дорогу, слушая плеер, и с нетерпением ждала встречи с Шоном. Я скучала по нему всю неделю. Я и не заметила, как стала зависеть от него.

Теперь, когда Кло нашла родственную душу, ей было не до меня. Не то чтобы мы перестали с ней видеться — просто теперь у нее был человек, о котором ей приходилось думать. Энн и Ричард жили в Керри. В последний раз Ноэль сообщил, что находится в Южной Африке, где собирает фрукты. Шон, как и я, был одинок, поэтом неудивительно, что мы стали проводить больше времен вдвоем. Неделя без него тянулась долго, и мне не терпелось наверстать упущенное. Он ждал на автобусной остановке, удобно расположено прямо у входа в ирландский паб. Первыми с ним поздоровались Энн и Ричард. Шон улыбался и оживленно болтал, когда я спускалась по ступенькам. Я действительно испытывала желание обнять его, но, ступив на землю, я поняла причину его возбужденного состояния. Он представлял друзьям красивую блондинку в вязаной кофточке, загорелую, с тонкой талией и аккуратной грудью француженка поцеловала Ричарда в обе щеки.

Он ухмылялся, а его жена стояла за ним и мило улыбалась.

Шон был занят, поэтому я с тяжелым сердцем отправилась за сумкой, что лежала в багажном отделении автобуса. Несмотря на место моего пребывания, в мои план не входило общение с французами. Появилась Кло и, спускаясь из автобуса, принялась восхищаться этими французскими задворками. На ней была кофта из розового кашемира, солнечные очки, губы блестели. Она могла сойти за кинозвезду, спускающуюся с личного самолета. Небо было голубым, но солнечные очки казались совершенно ни к чему. Том спускался за ней, неся ее сумочку, косметичку и ручную кладь, которую она отказалась положить в багажник автобуса. Я внезапно осознала, что меня окружают пары.

«Ах, черт!»

Мы не стали беспокоиться из-за ирландского паба; Шон наметил другие места, которые собирался нам показать Франсуа, или Фрэнки, как ему нравилось называть ее, была сестрой рэппера, почувствовала симпатию к нашему другу со дня знакомства. Они не расставались уже неделю. Причиной тому служил тот факт, что Шон ходил по пятам за ее братом, а она являлась его личным ассистентом. Она висела на Шоне, как дешевый костюм, пока мы обедали в милой открытой кафешке на Монмартре. Все возбужденно твердили о предстоящих экскурсиях. Их беседа отошла на задний план, пока я не спеша привыкала к прекрасной Фрэнки, которая пришлась по душе всем, кроме меня. Лишь когда мы расплачивались с официантом, я наконец огляделась по сторонам. Красота. Старые улочки с каменной мостовой, куда ни посмотри, на тротуарах увидишь художников, рисующих американских студентов и молодые влюбленные парочки. В маленьких кондитерских выставлены сказочные пирожные и свежий хлеб, аромат которого разносился по улице. Мопеды, велосипеды, симпатичные французы, свистящие девушкам, уверенно и беззаботно шагающим по улице, привыкшим к восхищению. На заднем плане величественно красовалась базилика Сакре — Кёр. Я видела ее шпиль. У меня не создалось впечатления, будто я нахожусь в большом городе: Париж больше напоминал эффектный поселок городского типа из другого измерения.

Я влюбилась.

Мы шли за Шоном и его французской булкой в его квартиру. Кло фотографировала все движимое и недвижимое: птиц, клюющих хлебные крошки, красивые витрины, велосипеды, целующиеся пары, официанта, подающего кофе старику в шелковом шарфе. Она походила на американскую туристку, пришедшую на ярмарку, и Кло без устали щелкала, боясь упустить что — либо. Том успешно ассистировал ей, указывая на предметы, на которые она рисковала не обратить внимания. — Классная машина.

— Есть.

— Старушка.

— Есть.

— Ух ты, взгляни на ту карусель!

— Залезай на нее.

Он послушно забрался на карусель, улыбаясь и помахивая рукой.

— Сделай вид, что не знаешь, будто я здесь. Просто сиди на лошади с задумчивым видом. Том сел и принял именно такой вид.

— Есть.

Энн и Ричард хохотали, глядя на них, и держались за руки. Они шептали о ребенке, который будет зачат в городе любви. Фрэнки с Шоном шагали впереди. Ее рука покоилась в заднем кармане его джинсов, сигнализируя то, что он занят. Я просто оглядывалась по сторонам, переваривая увиденное. Я чувствовала невероятную близость к раю. Голубое небо, казалось, появлялось прямо из — под земли, простирающейся под моими ногами. Небо занимало все пространство. Если бы на небе существовали деревни, то они походили бы на Монмартр.

Мы добрались до дома и зашли в старый, богато украшенный и до смешного маленький лифт. В жилище Шона от деревянных полов исходил запах лака, высокие окна обрамляли красивые белые рамы из древесины. В маленькой кухне стояли плита и огромный холодильник. Гостиную окружало стекло, сквозь которое мы увидели оживленную улицу. На стене висела большая картина, изображающая девушку, едущую на велосипеде по улице, усаженной деревьями. У нее был счастливый вид, и это неудивительно — ей выпало счастье жить в Париже. В квартире были три спальни, которые тут же заняли парочки. Мне досталась раскладушка в гостиной.

— Ты уверена, что тебе удобно? — спросил Шон.

— Уверена, — кивнула я. — Уж лучше так, чем утром наступить на парочку.

Он кивнул. Было очевидно, что ребята намеревались получить максимальное удовольствие от французского секса. Он показал на магнитофон.

— Вот магнитофон.

— У меня есть плеер.

Шон, ухмыльнувшись, снова кивнул. Он повернулся к остальным, которые набились в кухню и пытались разобраться с кофеваркой. Он подошел к двери и повернулся, будто намереваясь что — то сказать, но язык подвел его.

— Что? — спросила я с надеждой, хотя и не знала, на что надеюсь.

— Что скажешь о Фрэнки? — поинтересовался он.

— Кажется, милая, — солгала я. Она была высокомерна и выпячивала свою грудь, когда собиралась высказать какую — то мысль.

— Да, но вряд ли я увижу ее после воскресенья, — сказал он, выискивая на моем лице какие-нибудь эмоции. Я не знала, что именно он ищет, поэтому просто улыбнулась.

— Девушка в каждом порту, — рассмеялась я.

— Да, — согласился он, однако явно не находил такое положение вещей смешным. Я же делала вид, что мне весело.

* * *

Мы ели в изящном ресторанчике, который выбрала для нас Фрэнки.

— Он для французов, — сказала она с загадочным видом.

Странная фраза, ведь мы находились в долбанной Франции. Для кого еще он мог существовать? Видимо, она уловила выражение моего лица.