боя превратил ее!

Пусть трусы все

с фронтов бегут бесстыже, —

того, что взяли, не уступим мы

и не забудем павших здесь, в Париже,

и там, в пустыне, у Ахча-Куймы!

Вы на расстрелах тоже песни пели,

и, так же свято веря их словам,

вы победить когда-то не сумели.

Мы победили —

и пришли мы к вам.

По Пер-Лашез

и взрослые и дети

идут среди зеленой тишины.

Как будто слово целого столетья —

мгновение молчанья у стены.

Мы не смутим

покой друзей речами.

Мы помолчим,

суровы и просты,

а все, что не доскажем мы молчаньем,

доскажут принесенные цветы.

ЖЕЛАНИЕ

Перевод А. Передреева

Почему не стал я альпинистом?

Горы —

вечная моя мечта!

О, когда бы

с их сияньем чистым

Жизнь мою

сдружила высота!

Горные

заоблачные льдины,

Вам

гореть под солнцем —

не сгореть…

Сколько раз

смотрел я на вершины,

Хоть бы раз

с вершины посмотреть.

Словно

неба полноправный житель —

По соседству с солнцем

постоять…

Только тот

достойный победитель,

Кто умеет

горы покорять.

Подыматься,

заарканив гору…

Трепет сердца

слышит тишина…

На вершине

спать в ночную пору

Сном,

который сторожит луна…

А когда

спускаешься в долину,

В летний шум

спускаешься

и зной,

Словно ты

принес с собой

вершину —

Пахнешь снегом,

небом,

тишиной…

* * *

Перевод Евг. Евтушенко

Я видел красоту чужих морей

и городов чужих,

но знаю я отныне —

 один лишь зимний день

на родине моей

дороже сотен весен на чужбине.

КОГДА БЫ…

Перевод Ю. Левитанского

Когда бы я был родником, —

На каменьях кипя,

Бежал бы с горы и не смел от тебя отдалиться.

И я бы сказал: «Если мучает жажда тебя,

Моею водою студеной она утолится».

Когда бы я деревом был —

То с могучих ветвей

Листва бы моя под окном у тебя осыпалась.

И звал бы тебя я печальною песней своей,

Чтоб ты на рассвете от песни моей просыпалась.

Когда бы я сделался ветром, —

Летя напрямик,

Я грозно гудел бы среди своих вольных владений.

Но здесь, возле двери твоей, умолкал бы на миг,

Чтоб шумом своим не нарушить твоих сновидений.

Когда бы я тучею сделался —

Ранней весной

Я странствовать стал бы дорогой своей голубою.

А летом, когда полыхает неистовый зной,

От летнего зноя тебя заслонял бы собою.

Когда бы я сделался морем —

У края воды,

Где волны мои торопливо и гулко вскипали,

На влажном песке сохранил бы навечно следы —

Следы, где твои загорелые ноги ступали.

Когда бы звездою я стал —

То небесный предел

Легко бы покинул, навеки простясь с высотою,

И ночью бы тихо на темную землю слетел

Гореть у тебя на груди полуночной звездою.

А если бы солнцем я сделался —

Светом своим

Всю землю легко озарял бы на раннем рассвете,

И, ранней порой поднимаясь над домом твоим,

Я поровну свет раздавал бы живущим на свете…

Но я не родник

И не ветер на горной тропе.

Я солнцем не буду, звездою падучей не стану.

Я просто пою для тебя и пою о тебе, —

Покуда живу я, тебя воспевать не устану.

Так не отвернись же

От этой влюбленной строки!

Не дай моей грусти остаться лишь грустью одною!

А море, и ветер, и звезды, и все родники —

Они бы, наверно, не прочь поменяться со мною!

ТАМ, ГДЕ ПРОШЕЛ ЧАПАЕВ

Перевод Евг. Евтушенко

Светает… По реке плывут плоты,

плоты алеют, и алеют крыши…

Урал-река, заговорила ты

или Чапая голос я услышал?

Скажи, Урал, когда та ночь была

и пулемет бил с берега, чихая,

тебя сначала пуля обожгла

и, лишь пройдя сквозь воду, —

грудь Чапая?

И наш Чапай, израненный, тогда

вдруг ощутил у сердца боль тупую…

Как ты могла, ответствуй мне, вода,

себе позволить пропустить ту пулю?

О многом говорит мне сонный плеск,

когда иду,