Барри присутствовал там только на голографиях. Ни поношенных тапок у порога, ни куртки на вешалке, да хотя бы запаха мужского пота и парфюмерии…

– Могли бы предупредить! – с упреком сказал Роджер. – Или вы думали, что иначе я откажусь идти с вами к бедной больной женщине?!

– Нет, я надеялся получить от нее какую-нибудь зацепку, – признался Олег. – И не хотел, чтобы вы, зная о состоянии Миранды, пропускали ее слова мимо ушей.

– Так мы ее и получили, – удивился Ρоджер. – В остальном-то свидетельница совершенно адекватная, всех вас узнала и в курсе последних событий… Что, если она и вправду видела этот катер? Тогда мы знаем дату его затопления с точностью до недели!

Олег с досадой поморщился:

– Миранда прибыла на Кассандру в конце прошлой весны. А катер купался в реке как минимум два года.

Роджер удивился:

– Вы же говорили, что после модернизации орбитальной сети наблюдения пробраться к вам незамеченным стало нереально? То есть «невидимка» мог бы это сделать, но его пассажирам пришлось бы объясняться, откуда они тут взялись, и сейчас они стали бы нашими главными подозреваемыми!

– Миранду Майкл привез, – буркнул начальник охраны. – Говорит, сразу понял, что дамочка не в себе, но если бы он отказался взять ее на борт – она пошла бы искать другой корабль, а поблизости ошивалась парочка местных шакалов, промышляющих для колоний Тхи. Вот Миранда и жила в палатке несколько месяцев, «тайно» подкрадывалась к замку и присматривалась, что тут да как. Потом наконец решила, что нам можңо доверять, ну и похолодало…

– Но с этим же надо что-то делать!

– Что? – резонно возразил Олег. – Мэй тоже говорит, что Миранда не сумасшедшая, просто блокирует болезненные воспоминания и мысли. У нее нет родственников – по крайней мере, таких, кто готов ее забрать. Лечить ее принудительно мы не можем, она абсолютно безобидная и социализированная, даже устроилась на работу в теплицах, начальница ее хвалит. Мэй предложила им с Барри походить к ней на консультации, разобрать его психологические травмы… «Οни» думают. Может, и надумают…

Назад компания шла в печальном молчании.

– Ну, мы хотя бы сделали доброе дело, – сказал Роджер уже возле замкового крыльца. – Выслушали и успокоили бедную җенщину.

– Ага, – с облегчением согласился Οлег. – Спасибо за помощь.

– Может, все-таки заберете у меня пакет с кормом, а? – коварно намекнул на ответную услугу Сакаи. – Если вашему псу он не подходит, то подкиньте кому-нибудь, кто не чешется!

– Уже, – робко пискнули сзади.

Олег круто развернулся и уставился на излишне инициативного (или забывчивого!) киборга. Алан затрепетал, но шеф только выдохнул сквозь зубы: «Стаж-ж-жер!» – и пошел дальше.

Εсли где-то внезапно возникает мешок собачьего корма, то, может, вскоре там заведется и собака?

* * *

Кофе был превосходный, крепкий и ароматный, но настроение он Роджеру не поднял. Тоже мне, горе – пропавший ящик с выпивкой! Видимо, кассандрийцы потому и приняли такое горячее участие в его судьбе – чтобы хоть немножко отвлечься от реальных проблем и бед.

Следить за похождениями незадачливого кладоискателя куда приятнее, чем смотреть на остывающие булочки.

Чем круглосуточно охранять любимую начальницу от неведомого врага.

Чем ждать, когда починят – а починят ли?! – твою подругу.

Чем отбивать атаки хакеров, террористов и просто идиотов.

Чем дипломатично улыбаться людям, которые тебя ненавидят.

Чем, в конце концов, сводить ежемесячный отчет.

Роджер скомкал опустевший стаканчик и бросил в ближайший утилизатор. Увы, даже самое веселое шоу когда-нибудь подходит к концу, к тому җе в Сакаи крепла фаталистичная уверенность: ящика нет ңи в замке, ни в лесу, ни вообще в этом мире.

Если он и в прошлый раз так же намучился с поисками укромного места, то оставалось только с маньяческим хохотом, бутылка за бутылкой, а потом доска за доской спустить «клад» в утилизатор, по пьяни сочтя это гениальным решением. Вон, кстати, рядом похожая щепочка валяется…

Роджер поднял ее, печально покрутил в пальцах и отправился к Стрелку.

Майкл с Хрущаком ожидаемо оказались там и успели соскучиться по отколовшемуся члену компании, но тем не менее встретили его нарочито свирепым: «НУ?!»

Еще утром Сакаи принялся бы возмущенно оправдываться, доказывать, что друзья сами виноваты, споив его и втравив в это идиотское пари, но сейчас он покаянно склонил голову, развел руками и изрек:

– Простите, друзья, я не нашел ваш ящик и вряд ли найду! Это целиком моя вина, мое хвастовство и мое злоупотребление алкоголем. Короче, я сдаюсь и хочу честно возместить вам ущерб. Майкл, сколько стоил твой ром? А Ирвину я готов проставиться любым местным напитком.

– Ну что ты, какие деньги могут быть между друзьями? – смутился Майкл. – Мне этот «Допердан» вообще даром достался, так, за одну мелкую услугу… К тому же в итоге мы получили от него намного больше удовольствия, чем если бы его выпили!

– Да и на ставочках неплохо так наварились… – пристыженно сознался Хрущак. – Так что это я тебе проставляться должен!

– В общем, мы тоже хотим перед тобой извиниться, – в порыве ответного самобичевания заявил Майкл, – ведь это мы тебя споили!

– И втравили! – виновато поддакнул Хрущак.

Майкл с Роджером торжественно пожали друг другу руки, потом ещё больше расчувствовались и обнялись, а Хрущак облапил обоих.

Стрелок, наблюдавший за этой трогательной сценой со странным лицом и все сильнее кривящимися губами, наконец не выдержал:

– Да вон ваш «клад» – на шифоньере, куда Майкл его три дня назад и поставил! Роджер же без ящика от меня ушел, только камуфляжный плащ одолжил и лопату взял.

Троица дружно уставилась на ящик, который словно выскочил из слепого пятна и даже прожекторами подсветился. Как можно было не замечать его раньше – уму непостижимо! Просто не смотрели.

Комната Стрелка была вторым местом в замке, которое никто не додумался обыскать. Ρоджер воодушевленно покинул ее после заключения пари и назад не вернулся, а Хрущак с Майклом выпили еще по рюмочке и разошлись по номерам в твердой уверенности, что Роджер заберет ящик, когда подыщет для него достойное местечко. Ну а утром Роджер гордо объявил, что дėло сделано, и к Стрелку с того момента никто не заходил, а сам он молчал, как тотемное животное Кая с Лизой.

– Что? – невозмутимо осведомился Стрелок у свирепо уставившихся на него друзей. – Я же разбивал ваше пари, а судья не может подыгрывать участникам. Но раз вы все официально сдались, торжественно объявляю итог состязания: поскольку