И грузовики. Один за другим грузовики, непривычной формы, не светло-песочного, а более темного, почти бурого цвета. В пятнах.

Господи, да сколько же их.

– Шестьдесят второй картинку получил, – почему-то шепотом доложил Сол.

– Разбираем цели, – так же шепотом ответил генерал, – делаем за один проход. Особое внимание – на ЗСУ.

Преимуществом американского «Апача» последней модернизации было то, что он мог одновременно вести больше двух десятков целей, принимая их на автоматическое сопровождение и выбирая наиболее опасные. А также согласовывать действия с другими вертолетами группы, чтобы несколько вертолетов не стали работать по одной цели. Если бы здесь была их эскадрилья в полном составе, они бы сделали из этой дороги нечто подобное кувейтской дороге смерти[30]. Но даже они двое покажут этим… кто в доме хозяин.

Генерал запросил на свой экран картинку с TADS, позволяющую увидеть пломбы в зубах человека на расстоянии в милю, дал две трети от максимального увеличения – и вздрогнул. На экране в светло-синем освещении медленно плыла звезда на одном из бронетранспортеров.

Красная звезда.

Генералу показалось, что он сходит с ума. Ведь они разрушили Советский Союз, ведь так? Они его разрушили, победили без боя, разве нет? Его нет и нет красной звезды, и никто не имеет права ее рисовать. Мы же все уничтожили, все, мы были на Украине, СССР нет и не будет! Это мы победили, разве не так?

Тогда откуда колонна бронетехники с красными звездами?

Генерал даже не подумал о том, что это может быть китайская техника. Потом, вспоминая об этом, он скажет, что даже на мгновение не усомнился, что русские решили им отомстить, СССР воскрес. Так силен был страх перед этой страной, даже мертвой.

В соседней кабине стрелок переключил кнопку управления огнем на R-ракеты. Восемь Хеллфайров ждали своего часа.

– Готово, – негромко сказал Стрелок, – цели разобраны. Включен режим прицеливания, есть автосопровождение.

– Бьем, потом работай ракетами. Бей по всему, что шевелится, второй проход нам сделать не дадут.

– Есть.

Колонна боевой техники плыла на экране, вот только на многих машинах были отметки системы прицеливания – разные в зависимости от степени опасности.

– Три-два-один – пошел!

Бригадный генерал дал двигателям чрезвычайную мощность и дал ручку от себя.

Удар двух американских боевых вертолетов по колонне китайской техники, плохо прикрытой с воздуха, был страшен – потом подсчитают, что эти два американских вертолета обеспечат группировке вторжения пятую часть потерь за весь первый день Третьей мировой войны.

Показавшись над гребнем, вертолет на мгновение замер и дал залп ракетами. Разом – всеми управляемыми ракетами по наиболее опасным целям, сгустки огня один за другим срывались с направляющих, уходили в сторону колонны и разрывались огненными шарами, ракеты были предназначены для борьбы с танками, бронетранспортер для них был все равно что спичечная коробка. Еще не успела последняя ракета достичь цели, как генерал бросил вертолет вперед со снижением, прижимаясь к склону, чтобы не быть столь заметным, и педалями бросая вертолет то влево, то вправо. Со стороны это казалось пританцовыванием боксера на ринге.

Вертолет окутался дымом, одна за другой ракеты калибра 2,75 дюйма уходили в колонну, щедро разбрасывая смерть. Вертолет вихрем несся над колонной, над вспухающими облаками разрывов – и каждая ракета попадала в цель, потому что промахнуться было невозможно…

– Маневр отхода!

Что-то пронеслось совсем рядом с кабиной – генерал не понял, что это. Только принял ручку на себя, нажал на педаль, разворачивая вертолет, чтобы нырнуть вон в тот прогал между горами…

На самом деле прикрытие у колонны было, вот только прикрытие хреновое. Пакистанское. Сама пакистанская армия была слабой, способной только маршировать на парадах, устраивать перевороты да воевать против собственного народа, как она делала это в восемьдесят пятом, огнем и мечом подавляя восстание племен Африди и Шинвари в пограничной зоне. Три серьезные войны – все с Индией – она проиграла, проиграла с территориальными потерями, и во вторую войну, если бы не вмешались американцы, вполне возможно, что Пакистана не стало бы вообще. Одни генералы торговали наркотиками, другие устраивали гаремы из мальчиков, все вместе брали взятки и поддерживали Талибан, явно или тайно. Вся эта трусость и никчемность передавалась вниз, и офицеры, те, от которых зависит боеспособность армии, могли просто забить на приказ, имитировать его выполнение, на самом же деле просто где-то отсиживаться. Вот так и поступил капитан Сабави, командир звена из двух вертолетов «Кобра» пакистанских ВВС, который должен был прикрывать колонну, движущуюся в сторону Джей-Бада. Он ее и прикрывал… находясь в пяти километрах от нее и намного выше, чем стоило бы. Американских самолетов он не боялся – в конце концов, своих (не только пакистанских, но и китайских) намного больше.

Так он не спеша продвигался в глубь Афганистана, ничего толком не видя из-за облака пыли, поднимаемого колонной, и только когда американские вертолеты отстреляли большую часть боезапаса, понял, что происходит что-то не то.

– Зульфикар[31]-сорок один, это ведущий Зульфикара, ты видишь, что происходит с колонной, прием?

– Никак нет, Зульфикар.

– Так продвинься вперед и выясни это!

То, что при этом нарушится строй и порядок прикрытия – капитана не особо волновало, самое главное – что вперед пойдет не он сам.

Зульфикар-сорок один вырвался вперед, ушел в облако пыли…

– Зульфикар ведущий, воздушный противник! Здесь «Апачи»!

Капитан Сабави лихорадочно соображал, что делать. Все переговоры пишутся.

– Зульфикар сорок один, приказываю атаковать!

«Кобра» как вертолет слабее «Апача» и по вооружению, и по бронированию, это факт. Но фактом было и то, что у каждого пакистанского «Апача» на закрылках было подвешено по ракете AIM-9 Sidewinder, а вот у американских «Апачей» никаких противовоздушных средств не было. Но капитан не знал этого – зато хорошо помнил две вещи. Первая – как американцы ведут себя в воздушном бою, американские инструкторы как раз и учили его пилотировать «Кобру». Вторая – что у его ракет есть головка самонаведения – то есть если их пустить, то они сами найдут свою цель.

– Готовность к пуску! – сказал он своему стрелку. – Противник перед нами.

– Я не вижу цель.

– Я подберусь поближе. Как только что-то увидишь – пускай.