– Это… Не знаю. Его уже не спросить. Ублюдок едва не поймал меня, когда мы штурмовали колонну.

– Колонну, сэр?

– Да, капитан. На Джей-бад идет колонна бронетехники, чертовски большая колонна. Такая большая колонна, что я и не припомню, когда последний раз видел такую. Мы им всыпали, но, думаю, надолго этого не хватит. Кажется, началась война, парень, настоящая война. С чем я нас всех и поздравляю…

– Сэр, я не могу выполнить ваш приказ.

– То есть, капитан? – не предвещающим ничего хорошего тоном поинтересовался генерал.

– Сэр, мы пришли за летчиками и толком не приступали к поискам. Мы не уйдем без них.

– Ты что, капитан, не понял обстановку? Не въехал? Это настоящая, б… война, не та пи…асия, которой мы тут раньше занимались, а настоящая война! На Джей-бад продвигается колонна бронетехники, такая колонна, какую ты в жизни не видел. К вечеру эти ублюдки нас отрежут. У тебя нет ни единой мысли, где искать летчиков. Ты вообще не знаешь, живы они или нет. И мы, можно считать, в глубоком тылу!

– Сэр, мы обучены тому, чтобы работать в глубоком тылу. Нас учили спасать пилотов из-под носа русских.

Очередной взрыв ярости измотанного и разозленного генерала предупредил майор Вардак:

– Сэр, у нас есть задание, мы должны оставаться здесь. Мы можем оказать поддержку.

– Какое еще ко всем чертям задание?!

– Сэр, я не могу вам этого сказать.

Генерал опустил голову – пережидая гнев.

– С группой, оставшейся около вертушки, кто-нибудь связывался?

– Нет, сэр.

– Сэр, я не советую этого делать, – сказал майор, – последняя наша попытка выйти в эфир вот чем закончилась…

Все посмотрели на развалины, где уже улеглась пыль.

– Хорошо, – подвел итог генерал, – хоть я и бригадный генерал, то есть старше любого из вас по званию – я ни хрена не понимаю в делах спецназа. Я могу поднять в воздух любую винтокрылую машину и пролететь на ней сквозь игольное ушко, но я ни черта не понимаю в ваших делах. Кто старший – командуйте.

Старшим оказался майор Вардак – все уже прониклись к нему уважением, несмотря на его далеко не геройский вид.

– Я так понимаю, у нас на земле стоит исправный вертолет. Большой вертолет, так?

– Верно.

– И где-то здесь есть передовая база. Так?

– Точно.

– Тогда бы я сделал вот что. Прежде всего я бы объединил наши усилия. Я не думаю, что бронетехника полезет сюда, им надо наступать, а не шастать по горам. Тем более танк русских, который мы нашли на дороге, убедительно говорит о том, что бронетехнике в горах делать нечего. К тому же эта точка считается уничтоженной. Я бы выделил три патруля и основную группу. Первый патруль я уже оставил на дороге, он предупредит нас, если моджахеды решат нас проведать. Второй патруль я бы отправил к вертолету. Нужно проверить, что с вертолетом, усилить его оборону и замаскировать его, пока мы не решили сматываться. Третий патруль я бы послал к передовой базе, потому что именно на нее мы можем опираться в данном районе. Все те, кто останется, – останутся здесь. Мы должны проверить, что с пещерами. Возможно, хотя бы часть кяризов не рухнула. А там можно найти много чего интересного…

Был и четвертый патруль. Майор решил отправить его к самой границе на поддержку выхода группы Ромео. Но об этом он решил ничего пока не говорить.

Чехи говорили по-английски, правда, со странным акцентом, они так же знали жестово-символьную систему связи, применяемую силами НАТО, поэтому проблем с этим не возникало. Не возникало проблем и с другим – чехов было только двое, автоматчик и снайпер, и передвигались они как тени.

Получилось так, что они были вынуждены возвращаться, по своим же следам, к вертолету, но чех, не успели они пройти и клика от гнезда[33], как чех подал сигнал «общий сбор», сошел с тропы. Тули, как старший из американцев, подошел ближе, еще один из американцев остался рядом, чтобы прикрывать тропу.

– Вертолет, – спросил чех каким-то странным, отчетливым, но очень слабым голосом, – сколько человек вы оставили там?

– Четверо из группы прикрытия, два ганнера на пулеметах, два пилота. Восемь человек.

Чех кивнул.

– Вспомни. Там есть откуда подобраться? Незаметно?

– Да как сказать… Парень, там профи.

– Может быть. У тебя есть глушитель на пулемет?

– Нет. У Симса есть.

Симсом звали того парня, который сейчас прикрывал тропу – у него был М4 с глушителем и шестикратным ACOG, в группе он был марксманом, одним из марксманов.

– Сделаем так. Симс помнит, где сел вертолет, он пойдет в паре со мной. Ты пойдешь во второй паре с Божеком. Рации в тактический режим, в сеть не выходить. Удаление – полклика, не меньше, лучше даже клик. Не стреляйте, пока мы не начнем. Или пока не начнется. Или пока мы не попадемся. Мы подберемся тихо и посмотрим, что к чему. Вы не светитесь.

Нули посмотрел на небо, исполосованное инверсионными следами самолетов. Он уже понял, что это были чужие самолеты.

– Так точно. А когда нам стрелять?

– Когда начнется стрельба…

Вертолет стоял на единственной подходящей в этих местах площадке, слева от него был пологий горный склон, на нем почти не было камней, он хорошо просматривался и простреливался – но и с него можно было простреливать пространство клика на три, не меньше. От вертолетов дорога шла вниз – и она не простреливалась с горы, потому что ее прикрывало что-то вроде естественного вала, если по дороге двигалась машина – это было видно, а вот люди – нет, особенно если люди не хотели, чтобы их видели. Отдаленная стрельба в том месте, где была база Омега-Браво, смолкла, были слышны только отдельные выстрелы.

– Поднимемся наверх?

– Нет… – сказал Божек, молодой чех, который шел в паре с американцем, хорошо шел, сторожко. – Петр там, нам за ним не ходить.

– Опасность с фронта!

Чех и американец повалились на землю быстрее, чем успели осознать, что именно было сказано по рации. Как условный рефлекс собаки Павлова – он вырабатывается на войне с опытом.

– В вашу сторону идут трое. У вертолета враждебная активность. Делайте тихо!

– Лежи… – одними губами сказал Божек. – Страхуй…

Американец вжался в землю – место, где он залег, было не лучшим, но он не мог знать, через какое время из-за поворота покажется противник. Секунда? Десять? Больше?