Аталла угрожающе рванулась в сторону Фраи, сдёрнула её маску, швырнула на пол и принялась топтать каблуком туфли.

Девушка, которая начала было успокаиваться, разозлилась окончательно. Ей было досадно за такое неуважение к её труду. Тем более низшая обещала маску девчонкам, а сейчас и отдавать нечего.

— Ах ты тварь! — Фрая вцепилась в волосы Аталлы одной рукой, второй замахиваясь то ли для удара, то ли в попытке расцарапать лицо.

— Не трогай меня, пожалеешь! — заверещала высшая, тоже входя в раж схватки.

— Эй, девчонки, вы чего! Хватит! — запаниковал окончательно протрезвевший от шока Дьяр. Вклинился между соперницами, желая их разнять.

Успешность его намерений оказалась сомнительной. Не в смысле прекращения драки, а потому как ему самому изрядно перепало. На щеке парня теперь красовались глубокие царапины, оставленные ногтями Фраи, а рубашка лишилась пары пуговиц, когда, желая добраться до соперницы, за неё уцепилась Аталла.

— Беги, пока я её держу! — пытаясь сладить с рвущейся из его захвата низшей, пропыхтел Дьяр.

— Предатель! — выругалась Фрая. — Хватит её защищать!

Высшая опомнилась. До неё дошло, кто она, где находится и что делает. Потому игнорировать шанс на спасение она не стала. Подхватив подол, бросилась вон из беседки.

— Двуличная сволочь! — выкрикнула вслед беглянке девушка и чувствительно двинула парня локтем в живот. — Держись от меня подальше!

— Фрая! — сдавленно возмутился Дьяр. — Хватит уже! В себя приди! Не связывайся с высшей! Тебя же исключат! Домой вышвырнут!

— Мне плевать! Пусть исключают! — словно совсем его не слыша, запальчиво рявкнула Фрая.

Разъярённая «пленом» и распалённая яростью, она совсем потеряла рассудок, продолжая лупить виновника её истерики. И тот, не видя иного выхода, сделал, наверное, самое нелепое, что только мог в этих безвыходных обстоятельствах.

Очередной выкрик Фраи смолк, сменившись возмущённым мычанием. Её кулаки пару раз ощутимо ударили по плечам обнаглевшего парня, прижавшегося своими губами к губам девушки. На большее сил уже не хватило. Низшая потрясённо застонала, обмякая в руках удерживающего её Дьяра.

Она не могла понять своё ненормальное состояние. Мстительный дурман постепенно отступал, возвращая разумность восприятия. Что она натворила?! Подралась с высшей, нагло бросила другого высшего на вечеринке, напустилась на Дьяра с нелепыми претензиями. Как так?! Она же собиралась вести себя сдержанно, внимательно и осмотрительно. А тут настолько позорное поведение! Она же сама себя предала, нарушив обещание.

Губы Дьяра — горячие, мягкие — не просто не давали скандалить дальше, они словно что-то ломали в сознании Фраи. Ей было противно и приятно одновременно. Хотелось и сбежать, и ответить на поцелуй. В душе злость сменялась обидой, а тело, как это ни парадоксально было осознавать, наслаждалось.

Волна тепла, родившаяся в груди низшей, поднялась выше, раскалила воздух, а полумрак разорвала яркая ослепительная вспышка. Ошеломлённая Фрая испуганно оттолкнулась от Дьяра, пытаясь понять, — это ей привиделось или на самом деле что-то сверкнуло?

На этот раз парень удерживать её не стал. Сам отступил, позволяя девушке освободиться. Растерянно смотрел вслед низшей, которая, растерянно всхлипнув и прижав руку ко рту, бросилась к выходу из беседки. А когда, не замечая ступеней, Фрая спрыгнула на дорожку и побежала к общежитию, поражённо подвёл итог:

— Неслабо мы на вечеринке «подружились»…

* * *

Дорогой мой дневник, уверена, за эти два дня без моего нытья ты радовался жизни и отдохнул. Но такова уж твоя участь — выслушивать мои жалобы, так что терпи. Не могу же я допустить, чтобы меня отвели к местному психологу, а тот бы решил, что я истеричка и мне лечиться надо. После такого запросто отчислят. Лучше уж я тебе буду рассказывать.

Я сама себе не верю. Обещаю одно, а делаю совершенно другое. Что только на меня нашло на вечеринке? Я же не собиралась ни с кем ругаться и была настроена на стратегию осторожного притворства. В итоге ничего стоящего не вышло.

А ещё я трусиха! Весь свободный день после вечеринки безвылазно просидела в комнате. Даже в столовую меня девчонки с трудом вытащили. Я согласилась только потому, что Этса поменялась со мной очередью на раздачу, и это избавило меня от столкновений с Индором. Я и так на нервах, вся издёрганная. После его нотаций вообще взорвусь. И достанется ему сильнее, чем Дьяру и Аталле.

Кстати, Дьяр, хотел встретиться и оставил сообщение. Правда, прочитала я его уже только сегодня. Приятно, что он обо мне не забыл. Сам факт внимания говорит в пользу его порядочности и небезразличия. Он даже на то, что я не пришла, не обиделся. Буркнул на лекции: «Мы в расчёте, подруга. Не усложняй».

Глубокая царапина, красующаяся на его щеке, вызывала недюжинный интерес сокурсников. Но Дьяр загадочно молчал, не считая следы драки уместным поводом для обсуждения. У нас, в Чёрном Мире, потасовки — обычное дело. Мы же не изнеженные высшие, чтобы ньггь из-за пустяков.

Девчонки, просившие мою маску, решили, что Дьяру досталось от меня, и за дело. Я не придумала ничего лучше, чем, под предлогом большого секрета, свалить на него вину за порчу моей работы. Мол, я сняла, положила на сиденье, а он сел не глядя. Пришлось пообещать «заговорщицам» новые маски, если Ламиара снова пустит меня в мастерскую.

Я думала, что Аталла в итоге раскроет всем реальную картину произошедшего, да ещё и донесёт на меня ректору. Оттого безумно боялась сегодня появиться на лекциях. Но когда я вошла в аудиторию, высшая лишь высокомерно посмотрела и сделала вид, что ничего между нами не произошло. Похоже, решила замять конфликт.

И тем не менее всю первую лекцию я ждала подвоха. В итоге Аталла в перерыве между занятиями, когда мы остались наедине, процедила: «Мне позорно с тобой конфликтовать, это ниже моего достоинства и оскорбляет меня как высшую. Можешь на этот счёт не драматизировать. Я зла не держу».

Я заподозрила подвох, вдруг она врёт, а сама уже всем растрепала, но и куратор, и ректор, и наставница ни словом не обмолвились, что что-то не так. Вели себя как обычно. Ламиара на первой лекции подвела итог вечеринки, сказала, что её радуют новые пары студентов, сделавшие шаг навстречу друг другу. А потом тяжело вздохнула, окидывая взглядом тех шестерых, кто остался только в чёрном.

Намёк, пусть и неявный, но недвусмысленный. Ну не высших же ей обвинять, что дружба не сложилась! Наверняка полагает, что те все усилия приложили, а