Кавказская нефть существенно изменила бы топливный баланс Германии, высвободила бы значительное количество угля для нужд черной металлургии. Больше металла означало возможность строительства большего количества боевых кораблей, подводных лодок, танков, автомобилей, орудий. В этом случае перед Германией открывалась реальная возможность для победы в Атлантике и победы над Великобританией. И немецкие моторизованные полчища хлынули бы во все стороны, вооруженные самым новейшим и совершенным оружием.

Что произошло бы в случае победы Германии в мировой войне – трудно себе представить. Конечно, гитлеровцы не остановились бы перед уничтожением целых народов, распространили бы режим самой жестокой и бесчеловечной эксплуатации на целые континенты.

В этой грандиозной мировой схватке за нефть Крым был одним из наиболее важных пунктов.

Советский Черноморский флот с основной базой в Севастополе контролировал практически все Черное море, и, не сокрушив его, было бы нельзя и мечтать о захвате и эксплуатации кавказской нефти. У Германии на Черном море не было никаких военно-морских сил, а флоты союзников не шли ни в какое сравнение с мощным Черноморским флотом. Румынский флот имел 4 эскадренных миноносца, 3 миноносца, одну подводную лодку, 3 канонерских лодки и другие суда, а также 7 мониторов и 3 плавбатареи. Для обороны румынского берега все это еще могло пригодиться, но для действий против советского Черноморского флота этого явно было слишком мало. Сломить его могущество можно было только с суши, захватив Крымский полуостров и главную военно-морскую базу в Севастополе. Только после этого Германия могла обеспечить высадку войск на Тамани и в Закавказье, а также обеспечить безопасное судоходство в Черном море.

Именно поэтому за Крым в ходе Великой Отечественной войны развернулись такие продолжительные и ожесточенные бои. Они не стихали с декабря 1941 года по май 1944 года и стоили обеим сторонам огромных жертв и напряжения. Даже после взятия немцами Севастополя и до десантов в Керчи, в Крыму действовали партизаны, которые уничтожили живой силы противника, по количеству сравнимому с дивизией, и отвлекали на себя значительные силы, брошенные на прочесывание крымских лесов и гор. Много сил немцам пришлось выделить на охрану побережья, поскольку Черноморский флот, изгнанный из своей главной базы, и не думал прекращать сопротивления, действовал на морских коммуникациях, охотился за транспортами, совершал обстрелы крымских портов.

Это все кажется довольно очевидным, если помнить о нефтепроводах и черноморских портах с нефтяными пирсами, но в исторической литературе этот момент почти никогда не подчеркивался. Из имеющихся работ по истории сражений за Крым вообще нельзя сделать никакого определенного вывода насчет того, за что же шли бои в Крыму, за что сухую крымскую землю так обильно полили кровью солдаты обеих противоборствующих армий.

Крым оказался в тени знаменитых битв: битвы под Москвой, Сталинградской, Курской. Принято считать, что судьба войны решалась именно там. Что ж, в этом есть очень большая доля истины. Но все же нельзя умалять роль и значение ожесточенной битвы за Крым в Великой Отечественной войне. В Крыму решалась не просто судьба советско-германского фронта, а судьба всей мировой войны, исторические судьбы сотен миллионов человек по всему миру, со всем их потомством. От того, кто возьмет верх в схватке за нефть, зависело, будут ли эти народы в рабстве новоявленных завоевателей, или же у них будет шанс на мирную и благополучную жизнь. Потому защитники Крыма сражались не только за себя и за свою родину, но и за все человечество.

Конечно, Сталин лично и все советское руководство прекрасно понимали все военное значение кавказской нефти, ее большую уязвимость перед вторжением извне, в особенности Баку. Потеря кавказской нефти означала неминуемое поражение. Просто пониманием дело не ограничивалось, и уже в пору первой пятилетки были предприняты самые активные меры к тому, чтобы разыскать крупный источник нефти где-нибудь еще, например на Урале. Если бы нефть была открыта в глубине территории страны, то это обеспечило бы относительную безопасность и возможность снабжения топливом даже в случае захвата или разрушения бакинских, грозненских, майкопских нефтепромыслов.

Необходимость создания крупной индустриальной базы на Урале была поставлена на XV съезде ВКП (б) в декабре 1927 года, на котором обсуждался проект первого пятилетнего плана, разработанного Госпланом СССР. Проект пятилетки был весьма жестко раскритикован разными выступающими. Среди этих выступлений зазвучала тема подготовки хозяйства к обороне. В своем выступлении председатель ВСНХ СССР В.В. Куйбышев, в ведомстве которого также составлялись плановые документы и к съезду партии был подготовлен альтернативный вариант пятилетки, обозначил Урал в качестве перспективного района для развития промышленности, обладающего неисчислимыми запасами сырья и наиболее защищенного в СССР района от нападения извне[92].

Куйбышева полностью поддержал народный комиссар по военным и морским делам СССР К.Е. Ворошилов, который процитировал съезду партии книгу французского генерала Ф.-Ж. Эрра (в Первой мировой войне командовал 6-м армейским корпусом и отличился в боях под Верденом, после войны – председатель Центральной артиллерийской комиссии во французской армии): «Будущая война будет по преимуществу войной заводов.» и сделал вывод: «Индустриализация страны предопределяет обороноспособность СССР. Но именно поэтому военные соображения должны внести коррективы в конкретные планы промышленного строительства. В частности: а) районирование промышленности должно соответствовать требованиям стратегической безопасности, б) металлургия, черная и особенно цветная, уже в ближайшие годы должна обеспечить минимальные потребности обороны, в) общий план развития промышленности должен предусмотреть вложение достаточных средств в те отрасли, которые являются наиболее узкими в нашем хозяйстве и обороне (авто– и тракторостроение, химия и т. п.)»[93]. Эта точка зрения вызвала большое неудовольствие украинской делегации, которая стремилась заполучить для Украины побольше новых промышленных предприятий, но с доводами Ворошилова спорить было трудно.

Поиски нефти на Урале начались еще в 1918 году по личному указанию В.И. Ленина. Непосредственным поводом для этого стали известные уже месторождения и проявления нефти. С ХУ1П века была известна нефть на Ухте, прилегающей к Уральскому хребту, а также разрабатывалась нефть на Эмбе, на Южном Урале. Однако поиски несколько затянулись, и первая уральская нефть была получена в 1929 году на Чусовой, в районе Перми. В том же году Башсовнархоз отправил заявку в Государственный исследовательский нефтяной институт под руководством И.М. Губкина с просьбой организовать поиски нефти в Башкирии. Там также с XVIII века были известны проявления нефти, вплоть до того, что она появлялась в колодцах и ручьях. По легенде, во время пугачевского восстания Хайдар Ишим-бабай в верховьях реки Агидель развел костер и отскочившая головешка подожгла ручей. Недалеко был выход нефти на поверхность. Подобные нефтяные ручейки и природный асфальт были обнаружены во многих местах. Потому у башкирских геологов были серьезные основания полагать, что в Башкирии есть крупные запасы нефти. Попытки искать нефть были до революции, но они не давали результатов – только асфальт, немного густой нефти – признаки, одним словом.