Теперь получается, что воевать некем и нечем. Из всех, на кого можно опереться, остался только Сом. Да и тот что-то долго не идет, пора бы ему уже и появиться. На секунду в голове Медведя мелькнула страшная мысль, что его зама по безопасности тоже выследили и убили, но он мощным усилием воли отогнал эту мысль. Сома так легко не возьмешь, это не придурок Семен, который лучшего времени для рыбалки не нашел. И не Утюг, у которого при виде бабы все мозги начисто отшибает. Хотя до Тюпы они тоже добрались, а уж он-то был парень осторожный… Да что до Тюпы – если бы не тот звонок, так и его самого бы взорвали!

Медведь почувствовал, что снова начал думать не о том. Нужно быстро соображать, что делать. А Сом сейчас подойдет и поможет. Ну-ка, ну-ка… Сейчас Гамзаев, конечно, на коне. Но как бы его сшибить? Через ментов? Можно, конечно, попробовать кинуть в ментовку убойный компромат на «Ингушзолото», но проблема в том, что он у них и так есть. А если еще и подмазать ментов, чтобы они начали это дело порезче раскручивать? Да еще пристегнуть сюда же все последние убийства и взрывы?

Медведь задумался, прикидывая шансы. Нет, вряд ли что получится. Менты, конечно, «зверей» не любят, но прихваты у Гамзаева в ментовке есть. И нехилые. А вот у него со смертью Тюпы, считай, и не осталось. Одни сержанты, никого серьезного. Даже если расследование и начнется, люди Гамзаева его быстренько притушат. Максимум чего это будет ингушам стоить – еще пара взяток. А вот сам при такой попытке засветишься по самое «не балуйся». Не пойдет.

Попробовать действовать просто силой? Эх, хорошо бы… Самое любимое и привычное дело. Но ведь не получится. Боевиков осталось чуть больше десятка, много с такой армией не навоюешь, даже если самому стариной тряхнуть. Да к тому же и непросто это. В лобовом столкновении ингуши и раньше бы с ним поспорили. Их, конечно, было меньше, но зато организованы и вооружены они лучше. Самому себе-то можно в этом признаться. Значит, прямой силовой вариант тоже отпадает.

Что же остается? Какие у Гамзаева есть слабые места?

Медведь беспокойно зашевелился, чувствуя, что наконец-то напал на какую-то интересную и многообещающую мысль. Ну-ка, ну-ка… Кажется, в этот раз Гамзаев взбеленился из-за того, что кто-то чуть не пришлепнул его щенка. Да, точно. Кстати, он и раньше слышал, что Расул очень любит своего сына, несмотря на то что тот инвалид и ходить не может. Значит…

Значит, если удастся захватить этого сопляка, то с отцом можно будет говорить уже по-другому. Да, пожалуй, это его единственный шанс удержаться в магаданской золотодобыче. Нужно только суметь его использовать, грамотно разыграть этот козырь, потщательнее все спланировать.

В этот момент, обрывая мысли Медведя, раздался звонок в дверь. Звонили условленным способом – длинный звонок, два коротких, пауза и снова длинный.

– Влад, открой, – крикнул Медведь. – Это Сом.

Через полминуты в комнату зашел Сом, с виду и правда очень сильно напоминавший рыбу, светловолосый мужик среднего возраста.

– Здравствуй, Медведь.

– Здравствуй. Падай в кресло и рассказывай, чем порадуешь.

Поблагодарив шефа легким кивком, Сом сделал два шага и опустился в низкое кожаное кресло.

– Радовать, извини, нечем. Дела дрянь.

– Это я и сам знаю, – огрызнулся Медведь. – Давай конкретнее. Что с взрывом клуба?

– За несколько минут до взрыва какие-то мужики таскали туда здоровенные ящики. Как наши ушами прохлопали, не представляю. Мужиков менты ищут, фотороботы какие-то составили, но не найдут они их, конечно, ни фига. Из трех человек, которые этих мужиков видели, двое сейчас в больнице, а ингуши наверняка постараются, чтобы их не нашли.

– Ясно. А ты?

– А что я? У меня людей, считай, не осталось, а кто остался, так труса празднует. Даже Секач неожиданно к родственникам отвалил, только меня предупредить забыл. И мобильник отключил, не прозвонишься.

– Может, он не отвалил? Может, его тоже замочили?

– Нет, мне его бабка сказала, что уехал. Жену, кстати, с собой увез. Боится.

– Падла, – с чувством сказал Медведь. – Значит, остальными убийствами ты тоже не занимался?

– Слушай, Медведь. – Сом пристально посмотрел в глаза шефу. – Ну на фиг ими заниматься? Чья работа – понятно. Доказательств ингуши не оставили, не такие дураки, все чисто сработано. Что-то другое делать надо. И я думал, что ты мне скажешь что. А если у тебя идей нет, то я тебе скажу – надо на материк валить. Или за бугор. Счета в банках у нас есть. Лучше спокойно жить там, чем ждать, пока нас тут завалят. Я дома уже три дня не был, по бабам кочую, боюсь, что и меня Гамзаев в свой списочек включил.

Лицо Медведя налилось кровью и потемнело. Он с размаху хряпнул по стоящему перед ним столику кулаком так, что стоявшая на нем бутылка подпрыгнула и опрокинулась.

– Нет! – рявкнул он. – Не для того мы свое место здесь занимали, чтобы так свалить! Эта собака черножопая еще за все заплатит!

– У тебя предложения есть?

– Есть, – неожиданно спокойно сказал Медведь. Злость его словно куда-то мгновенно испарилась, истощившись в яростной вспышке. – Расскажи мне, что ты знаешь про сына Гамзаева.

Секунду Сом казался удивленным, но потом его лицо озарилось пониманием.

– Понял тебя. Хм, а что, неплохая идея. Слушай. У Гамзаева один сын, жена умерла. Зовут сына Рашид. Известно, что Гамзаев в нем души не чает. Когда пацану было два года, он заболел полиомиелитом. После этого он остался инвалидом, у него ноги парализованы. Передвигаться может только на коляске или ползком.

– Это меня мало интересует, – перебил своего зама Медведь. – Скажи лучше, где он живет? Кто его охраняет? Ты же занимался подступами к Гамзаеву, значит, должен знать.

– И знаю, – кивнул Сом. – Живет он в квартире Гамзаева. Сталинский дом, четвертый этаж. Тебе точный адрес дать?

– Пока не надо, – отмахнулся Медведь. – Успеем еще. Кто его охраняет?

– После покушения с ним постоянно два вооруженных ингуша, какие-то дальние родственники Гамзаева.

– Справимся, – самоуверенно сказал Медведь. Он увидел выход из положения, и к нему начала возвращаться обычная наглость.

– Захват?

– Ну да, – кивнул Медведь. – Возьмем сопляка, спрячем куда-нибудь в надежное место, а потом уже с его папой поговорим. Пришлем ему, например, ухо сыночка в красивой упаковке и посмотрим, как он тогда запоет.

– Так легко пацана не возьмешь, – покачал головой Сом. – Два бойца – это немало. Дверь там железная, из подъезда хрен ворвешься. А начнем ломиться, они подмогу вызовут, сотовики у них точно есть.

– Придумаем что-нибудь, – отмахнулся Медведь. – Лишь бы людей хватило. Сколько у нас бойцов осталось? Со мной здесь двое, еще двое моих отдыхают; с тобой, я знаю, один постоянно мотается. Кто еще?

Зам надолго замолчал, беззвучно шевеля губами. В этот момент он особенно сильно напоминал выброшенную на берег рыбину.