— Вредоносное воздействие, но не магическое. Выглядит так, как будто кто-то пытался вас отравить…

Он окинул меня цепким взглядом, и в льдисто-голубых глазах я прочитала твердую решимость сейчас же доложить о происшествии кому следует. А вот этого допустить было никак нельзя.

— Нет-нет, это не вредоносное! — Прошептала я. — Ну, то есть, вредное, но я сама отравилась…

Лицо лекаря изумленно вытянулось.

— Не нарочно конечно. Духи для бала я создала сама. И, видимо, они были не так хороши как мне казалось…

Я попыталась улыбнуться. Уж не знаю, что там у меня получилось, но лекарь только сокрушенно покачал головой. Затем раскрыл свой саквояж. На этот раз из него не стали вываливаться огромные бутыли или даже целые алхимические установки. Это был самый обычный маленький саквояжик, и сир Гильям достал из него самый обычный маленький пузырек с бурой жидкостью, отмерил три капли в серебряную ложку и протянул мне:

— Пейте.

Опыт подсказывал мне, что все капли из таких вот пузырьков и флакончиков ужасно неприятны на вкус, но выбора не оставалось — под пристальным взглядом целителя я облизала ложку. И тут же поморщилась: отвратительно. Зато силы понемногу стали ко мне возвращаться. Да нет, не понемногу — не прошло и пары минут, как я уже чувствовала себя по-утреннему бодро.

— Ого! — я едва удержалась от того, чтобы восхищенно присвистнуть. — Не ожидала, что поправлюсь так быстро!

— Вы имеете дело с лучшим королевским лекарем, сирра, — целитель отвесил мне шутливый поклон. — Но должен предупредить: вы все еще можете почувствовать себя нехорошо… И если это случится — отыщите меня, я снова дам лекарство.

— Так может вы мне просто его оставите? — Предложила я.

— Вы удивляете меня, сирра. Любое лекарство — это тот же яд, только в меньшей дозировке. Если в этой ложке я предложил вам лекарство, то в этом пузырьке оставлю опасную отраву.

Он, конечно, был прав. Хотя все лекари до него совершенно спокойно оставляли нам пузырьки, например, с каплями от простуды. И никто не предполагал, что у пациента хватит ума кого-то отравить или отравиться самому. Интересно, это лекарство такое опасное, или просто они тут, в императорском дворце, с ума посходили от подозрительности?

Как только сир Гильям ушел, в комнату сразу же шмыгнула Филая. Наверняка стояла под дверью.

— Что там у тебя?

Я уже чувствовала себя прекрасно и была готова узнать любые сногсшибательные новости.

— Некогда, — отрезала Филая. — Поднимай свою отравленную задницу и побежали, не то все пропустим.

Она ловко помогла мне натянуть одно из повседневных платьев. Уборщица из Филаи была так себе, но уж обращаться с нарядами она умела. Попутно рассказывая мне что же, собственно, произошло.

— Одна из горничных обнаружила в комнате сирры Траун записку, в которой неизвестный мужчина (ну а кто бы это еще мог быть? Конечно, мужчина) назначал ей свидание в беседке с белыми камелиями. Причем там было прописано, что разговор предстоит о прежних временах, и как только любопытная горничная развернула записку, чтобы прочитать дальше, та вспыхнула магическим пламенем. И вот что примечательно: магия была темной! То есть, ты понимаешь? У сирры Траун есть темный любовник! Мы просто обязаны за ними проследить!

Конечно, обязаны. Уж в этом у меня не возникало никаких сомнений! Так что мы с Филаей вышмыгнули из комнаты, пробрались по коридору и через боковую калитку прошли в прекрасный императорский сад. Я не боялась, что нас застанут вместе. Всем известно, что мне с утра нездоровилось, логично, что я велела служанке сопровождать меня на прогулке: неровен час — грохнусь в обморок да так и останусь лежать среди благоухающих тропических цветов. А эта девица, по крайней мере, способна позвать на помощь, что-что а уж вот это она сегодня доказала.

— Свидание начнется через четверть часа! Где же эта чертова беседка с камелиями?

— Не знаю, — Филая сокрушенно пожала плечами. — Я думала, с утра найду ее, но старшая горничная заставила перебирать простыни. А как только я вырвалась, тут с тобой все это…

— Ничего, отыщем. Белых беседок не так уж и много.

И мы бы обязательно нашли. Пусть императорский сад и был велик — Филая неплохо ориентировалась, а шли мы так быстро, что это было совсем непохоже на размеренную прогулку. Однако, как обычно бывает в таких случаях, судьба вовсе не желала, чтобы у нас все так просто получилось. Сделав несколько шагов, мы нос к носу столкнулись с принцем. О, боги! Только не сейчас! Он выглядел озадаченным и настолько смущенным, что, кажется, даже не обратил внимания на Филаю, которая сочла за лучшее осторожно попятиться и скрыться между высоких кустов.

— Здравствуйте, ваше высочество, — торопливо проговорила я. — Прошу прощения, сейчас не слишком подходящее время для разговоров, и я бы хотела…

Но договорить он мне не дал, страстно схватил мою руку, сжал пальцы и почти простонал:

— Аллиона! Я знаю, что ты не желаешь меня видеть, не хочешь со мной говорить, и я это вполне заслужил, но дай мне хотя бы объясниться!

О боги, как же невовремя! А главное — ну что он там мне может объяснить? Я ведь точно знаю, что каждое сказанное им вчера слово — правда, а, соответственно — любые объяснения будут ложью. И вообще, там у сирры Траун — свидание, и, возможно, с убийцей, а я тут ерундой занимаюсь.

— Да хочу я, хочу, и буду с тобой разговаривать. Но не сейчас! Сейчас мне просто необходимо побыть одной и все обдумать, а служанка за мной присмотрит. А вечером — уж не знаю почему я назвала вечер — мы обязательно встретимся и поговорим.

— Хорошо. Но знай: если ты все-таки меня простишь и не разорвешь нашу помолвку, я никогда, никогда не буду тебе изменять!

— Можешь не изменять, я не настаиваю. А теперь извини, мне нужно идти.

Принц еще раз окинул меня озадаченным взглядом, но все-таки сошел с дорожки и позволил нам с Филаей продолжить нашу торопливую прогулку. Да только задержка сделала свое дело: когда мы обнаружили беседку, щедро усыпанную белыми камелиями, в ней уже явно кто-то был. Так что подсмотреть, кто кроме сирры Траун туда зашел, мы опоздали. Что-то подслушать тоже было невозможно: там явно встречались не идиоты и уж как-нибудь сообразили намагичить купол тишины. Единственное, что нам оставалось — это спрятаться в кустах и ждать, когда же из беседки кто-то выйдет.

— Как ты думаешь, кто там? — Шепотом спросила Филая.

— Понятия не имею, — ответила я, а сердце в этот