Я снова села на стул.

– Нет, хочу разобраться. Вы насекомых боитесь?

Тряпкина моргнула.

– Тараканов, мух?

– Комаров, пауков, – добавила я.

Зина показала пальцем на розетку, из которой торчал зеленый пластмассовый кругляш.

– В деревне такого добра хватает, хотя сейчас мух меньше. В мое детство тут в каждом дворе и коров, и свиней, и кур держали, тогда мы летом липучками обматывались. А сейчас стало получше, фумигаторы есть, я свои целыми сутками включенными держу.

– Вроде это электроприбор только от комаров, – вздохнула я.

– Разные бывают, – охотно пояснила Тряпкина, – покупаешь аппарат, а в него можно мушиную или комариную отраву положить, запаха никакого, ну, может, цветами чуть-чуть отдает. Я приспособилась брать средство от ос, оно для всех убойное: мух, комаров.

– А пауки? – спросила я.

– Море, – кивнула Зина, – по десять дохлых вечером на совок заметаю, прямо всю передергивает от отвращения! Специально веник с длинной ручкой купила. Корова, курица, коза, собака, лошадь, кошка – все полезны. Даже осы, они растения опыляют. Но мухи с комарами и пауками! Фу! Они зачем? Наверное, боженька накурился и с чумных глаз их сотворил. Бе-е! Гадость! А при чем тут мой фумигатор?

– Знаете, Зина, я думаю, вы не трогали Бориса Олеговича, так помогите мне убедить в вашей невиновности других, – попросила я.

Тряпкина открыла буфет, достала оттуда корзиночку с печеньем, включила электрочайник и подошла к столу.

– Ну, вообще-то существует презумпция невиновности, это вы должны доказать, что я убила Бориса, а не мне надо оправдываться. Дура я! Чувствовала, не закончится добром поездка к Боре, и Аня, наша старшая по бараку, не советовала, предупреждала: «Плюнь на него, Зинка, эту гадину Господь накажет».

Но меня жизнь на зоне убедила: может, Боженька и справедливый, и добрый, но есть места, куда он забывает заглянуть. И видно, у Создателя тоже вип-клиенты есть, иначе почему Борису так везло?

– Его убили, – напомнила я.

– Найдете кто, подскажите адрес, пошлю ему букет цветов, – огрызнулась Тряпкина.

– Что вам сделал Борис? – поразилась я. – Мертвого человека принято прощать.

Зина потерла подбородок и начала рассказ, который поначалу не вызвал у меня ни малейшего удивления.

В деревенском бедном домике бабушка Елена Петровна воспитывала внучку-сироту. Какие деньги у пенсионерки, всю жизнь работавшей в колхозе птичницей? Слезы. А за погибших родителей Зине платили совсем крохотное пособие. Старушку выручал огород. Елена Петровна засаживала овощами весь участок, а осенью шла торговать на рынок, Зине вменялось в обязанность таскать мешки и быть у бабушки на подхвате. На этом простая история завершается и начинается сказка.

Однажды у Елены Петровны отоваривался импозантный молодой мужчина. Он явно не нуждался в деньгах и, похоже, впервые зарулил на базар. Бабушка взвесила корнеплоды и крикнула:

– Зинка, принеси большой пакет!

Девятиклассница вылезла из-под прилавка, где перебирала морковку, и протянула старухе сумку.

– Девочка, тебе кто-нибудь говорил, какая ты красавица? – спросил покупатель, потом обратился к бабушке: – Вашей внучке надо прийти в модельное агентство, у нее есть все данные, чтобы покорить мировой подиум.

– Иди займись морквой, – сурово велела Зине Елена Петровна, – встала тут и бездельничаешь.

Зина послушно юркнула под ободранный прилавок, но навострила уши и услышала продолжение разговора.

– Девочка потрясающе хороша, – восхитился покупатель, – не упустите шанса, вот вам визитка, позвоните мне непременно, я помогу ей с карьерой.

– Спасибо за заботу, мил человек, – церемонно ответила пенсионерка, – недосуг нам по городу шляться, да и денег на разъезды нет.

– Вот, возьмите, – произнес покупатель.

– Милостыню не просим, – с достоинством отказалась Елена Петровна, – коли желаете от лишних средств избавиться, через дорогу от рынка церковь стоит, нищим на паперти отдайте. Зине об учебе думать надо, на хилых тройках едет. Кому сирота-дура нужна? Красота ее не спасет, да и никто Зинку у нас принцессой не считает, лоб ведром, глаза вразлет, губошлепка, тощая, как грабли, и волос на трех овец, не промыть их без шампуня. Вот Надя Румянцева – та хороша: груди, как арбузы.

– Сироту обязаны взять в вуз бесплатно, – не успокаивался покупатель, – вы не знаете своих прав, я адвокат. Непременно мне позвоните, я вам все объясню бесплатно.

Беседа стихла, через пару минут к ногам сидевшей под прилавком Зины спланировала визитная карточка, а над головой раздался сердитый бубнеж старухи:

– Нашелся благодетель! Бесплатно он балду учиться пристроит! Ага! Зинка!

Девочка живо спрятала визитку в карман и спросила:

– Что, бабушка?

– Знай, ничего за просто так не делается! – зло воскликнула Елена Петровна. – Денег он не попросит! Значит, на диване ноги раздвинуть придется! Если этот хлыщ вернется и к тебе пристанет, сразу зови меня! Нашлась принцесса! Чучело огородное, поскорей бы тебя замуж выдать.

Зина не обиделась на Елену Петровну, она знала, что бабушка любит ее, беспокоится за нее. И Тряпкина не считала себя даже симпатичной. Иногда она разглядывала свое отражение в зеркале и очень расстраивалась. Все черты казались слишком крупными: лоб, глаза, губы, только нос был маленький. Зато в фигуре не было никакого объема. В шестнадцать лет Зина еще не носила лифчик, весила меньше овчарки Ники и была выше всех мальчиков в классе. Копна темно-каштановых вьющихся волос тоже доставляла одни неприятности, бабушка злилась, что на их мытье уходит много шампуня, учительница приказывала стянуть непослушные локоны в хвост. Зина покорно забирала их махрушкой, а та рвалась. Одноклассники не обращали внимания на нескладную девочку. «Тряпка», «жердь», «оглобля» – каких только кличек не удостаивалась Зина!

Почему она спрятала визитку со смешной фамилией «Ветошь», девочка не знала, но убрала карточку. Вынула ее после того, как получила совсем не «красный» аттестат, и смело позвонила мужчине.

Набрав номер, Зина сказала:

– В прошлом году вы покупали у моей бабушки картошку и сказали, что поможете мне, если я к вам обращусь.

Борис Олегович сразу понял, кто его беспокоит.

– Красавица с рынка? Помню вас!

– Я окончила школу, хочу поступить в институт, любой, только в Москве, – оттарабанила Зина. – Денег нет, но я готова платить как пожелаете.

В трубке молчали, и Тряпкина, чтобы Ветошь понял серьезность ее намерений, добавила:

– На диване.

– Тебе так хочется учиться? – спросил Борис Олегович.