На этот вопрос Павел не хотел отвечать, даже самому себе. Зачем?…

Он с сожалением вернул Оксанино фото назад в карман, устыдившись, что разглядывает чужую, такую юную и далёкую теперь судьбу. «Эх, как молоды мы были!» – мысленно процитировал Павел слова известной песни.

В рассветной морской дымке читались силуэты западной корабельной армады, которая пока молчала. Но подполковник понимал, что это лишь временное затишье.

– Как думаешь, высадку десанта поддержат огнём с моря? – спросил он Борислава, время от времени припадавшего к артиллерийской буссоли.

– Есть слабая надежда на то, что альянс постарается захватить завод и прилегающую инфраструктуру, не нанося им большого урона. К тому же, я надеюсь, никто не знает про то, что мы здесь находимся. Я очень полагаюсь на внезапность отпора. Если нам удастся нанести потери десанту в живой силе, они вряд ли полезут на нас вторично. Я давно изучил психологию ведения войн западными героями. Прошу тебя, Павел, не забудь проконтролировать танкистов!

– Не беспокойся! – отозвался Дорошин.

Танки и их экипажи были приданы бригаде спецназа на усиление перед самым отходом войск от Бенгази. Это решение принадлежало самому командующему Хамису, который поставил бригаде задачу обеспечить отход главных сил. Всего танков было десять, но остальные семь комбриг Джума распределил между двумя оставшимися батальонами, действовавшими на флангах.

Машины были хоть и устаревшими, но всё ещё оставались грозной силой, на которую Борислав возлагал большие надежды в борьбе с десантом. К тому же в них было достаточно боеприпасов и «горючки».

По замыслу комбата, при приближении противника к берегу, танки должны были неожиданно выдвинуться вперёд и открыть по нему огонь из орудий прямой наводкой. Всё было хорошо продумано, только люди, сидевшие в бронированных машинах, были абсолютно никому не известны, и что можно было от них ожидать в бою – только Аллах ведал.

Три «шестьдесятчетверки» оказались модернизированными и в отличие от танков первой серии выпуска имели более современную 125-миллиметровую гладкоствольную пушку и зенитную установку с пулемётом калибра 12,7 мм. Пушка была снабжена системой стабилизации стрельбы в двух плоскостях – по горизонтали и вертикали, что в разы увеличивало точность попадания. А зенитная пулемётная установка с успехом «шарашила» не только по воздушным целям на дальности до 1500 метров, но и по наземным – до 2 километров.

Со всем этим Дорошин разобрался ещё на подступах к Бенгази. Увидев «старых знакомых», он с большим удовольствием и даже каким-то внутренним волнением полазил по технике, потрогав таблички на русском языке, будто бы здороваясь со старыми друзьями.

О своей первой встрече с танками Павел рассказал новоиспечённому комбату во время затишья…

* * *

В середине семидесятых годов его, молодого переводчика арабского языка, откомандировали для работы с иностранными военнослужащими на один из танковых ремонтных заводов Украины.

Боевые машины проходили на предприятии, укромно разместившим свои цеха на вырубке среди векового леса, капитальный ремонт – красились, «марафетились» и уходили за рубеж в многочисленные страны Азии, Африки и Латинской Америки.

В тот период подготовка иностранцев велась на Т-55 – самом серийном советском танке после овеянного фронтовой славой Т-34. Он был прост и надёжен, а потому широко представлен во всех странах мира, которым оказывал военную помощь СССР.

Тогда же потихоньку переходили к обучению иностранцев и на более современных танках, как раз на Т-64 первого выпуска (со 100-миллиметровой пушкой и без зенитного пулемёта).

После теоретического курса, который был успешно завершён за пару весенних месяцев, наступило летнее время, а с ним – и пора заводских и полигонных испытаний.

Солнце ласково припекало «кудрявые» головы арабских героев, унося их мечты в уютный городок, находящийся в нескольких десятках километров от их уединённого жилища, но расслабляться было рано.

Кроме того, что от иностранцев требовали прогнать танк на разных скоростях по пересечённой местности, им ещё должны были выставить оценки за умение при этом вести стрельбу из башенного орудия.

Если горе-танкисты ещё как-то справлялись со скоростью, набивая шишки в довольно тесном броневом пространстве, проклиная всеми ругательными конструкциями арабского языка советские «коробки» и мечтательно сравнивая их с куда более «просторными» американскими танками, то со стрельбой из орудия была просто беда!

Для того чтобы понять, о чём идёт речь, нужно хоть раз оказаться в «шкуре» тех, кто вёл артиллерийскую стрельбу из башенного орудия.

Башня представляла собой весьма ограниченное броневое пространство боевой машины, где едва помещались два члена экипажа – командир и наводчик.

После каждого выстрела орудие давало отдачу, выплёвывая дымящуюся гильзу. При этом возвратный механизм появлялся так близко от места, где располагалось «мужское достоинство» прилипших к внутренним стенкам боевого отделения иностранных воинов, что всякий раз, чтобы его уберечь, «арабцам» приходилось умолять Всемилостивого.

Картина была бы не совсем полной, если не вспомнить о том, что танк при стрельбе отчаянно трясёт. Ведь он двигается не по асфальту, а по директрисе, то есть по пересечённой местности, и в любой момент его может качнуть в непредсказуемом направлении.

Уворачивание от «каменного гостя» (так на местном сленге называли возвратный механизм орудия заводчики) в таких условиях представляло собой немалое искусство и требовало определённого навыка. В том числе и психологического. Вдобавок ко всему инструктор по стрельбе, оказавшийся немалым шутником с серьёзным, непробиваемым лицом, туманно намекнул иностранным слушателям на то, что-де те, кому не повезёт на экзаменах, могут невзначай приобрести неплохие вокальные данные. В качестве компенсации за «боевые потери».

Иностранцы, которые весьма рассчитывали на своё «мужское хозяйство» во фривольном для их пуританских стран, с точки зрения общения с женщинами, Советском Союзе, такой перспективой оказались крайне недовольны.

Одним словом, отстреливать боекомплект пяти танков за своих подопечных пришлось именно Дорошину и говорливому шутнику-инструктору по стрельбе, которых арабы обещали «сказочно одарить» за оказанную услугу.

Учитывая, что механизированная укладка снарядов составляла не менее 28 выстрелов на каждую боевую машину, мало нашим героям не показалось.

* * *

Хоть и было известно заранее о скором появлении десанта противника, он тем не менее возник неожиданно. Война, действуя по известным только ей законам, упрямо таила свои секреты.

Семь десантных амфибий бесшумно вынырнули из морской дымки в полосе действия батальона около девяти часов утра. Их было отчётливо видно даже без бинокля.

– Павел, вся надежда только на тебя! – с волнением в голосе повернулся к Дорошину серб. – Думаю, что на каждой амфибии не менее взвода подготовленных головорезов. Но прошу, раньше времени танки из укрытий не выводи! Жди моего сигнала. И открывай стрельбу лишь на расстоянии гарантированного прямого поражения! У наших танкистов неполный боекомплект – я проверял. Но будет удачей, если им позволят расстрелять хотя бы то, что у них имеется! Помни, что весь план строится таким образом, что первым именно ты со своими танкистами начинаешь стрельбу по противнику. Все остальные молчат, ожидая, когда десант приблизится на расстояние прямого поражения из стрелкового оружия. За это время ты должен максимально расстрелять орудийный боекомплект.