В ситуации конфликта интересов люди часто возмущаются: «Меня так дешево не купишь!» Врачей часто оскорбляет, что кто-то верит, будто на них могут повлиять символические подарки, которые оставляют им представители фармацевтических компаний. Многие ученные искренне считают, что на результаты их работы ни коим образом не влияет факт, какая именно из компаний выделила средства на исследование. Как писали Базерман и Мур: «Большинство представителей этих профессий признают, что конфликт интересов имеет место… При этом те же люди считают, что на них они никак не влияет».

Понимание сути эгоистической погрешности помогает совершенно иначе подойти к этой проблеме. Если мы никак не можем отбросить личные интересы, как бы ни пытались, значит, они всегда будут влиять на наши суждения. Мы не можем быть уверены, что Скалиа (который присоединился к общему мнению о невиновности Чейни) вынес бы иное решение, если бы речь шла не о его друге, но у нас есть все основания подозревать, что это возможно. И предложение взять самоотвод означает не то, что судью можно так дешево купить, а что его решение может подвергаться неосознанному искажению. Никто не считает его виновным в осознанном правонарушении, скорее судья – потенциальная жертва невольной ошибки. И ему первому стоило заговорить о самоотводе.

У недооценки эгоистической погрешности есть и еще одно следствие: она порождает беспочвенную и где-то даже контрпродуктивную веру в то, что полная прозрачность помогает устранить конфликт интересов. Правила раскрытия информации применяются во многих странах ко многим профессиям. Например, финансовые аналитики обязаны сообщать о том, сколько акций из рекомендуемых клиентам есть в их собственном портфеле. Врачи обязаны информировать о любых связях с фармкомпаниями. Политики – раскрывать информацию об источниках финансирования избирательных кампаний. Исследователи тоже должны указывать полный список спонсоров в своих научных работах.

Но эта прозрачность – обоюдоострый клинок. Да, она может помешать некоторому количеству людей сознательно лгать в свою пользу. Тем не менее из сказанного выше логически следует, что прозрачность не изменит поведение людей, которые искренне убеждены, что не подвержены никакому влиянию.

Что еще хуже, некоторые исследования показывают, что раскрытие информации не просто не устраняет конфликт интересов, а только его усиливает. Чувствуя эффект «освобождения» и заявив о конфликте интересов, человек снижает уровень самоконтроля и забывает о необходимости оставаться объективным.

Как и групповое мышление, эгоистическую погрешность часто принимают за моральную слабость или преднамеренный проступок. Однако ее разрушительная сила, как правило, кроется именно в бессознательности. Так же как групповое мышление не вызвано (по крайней мере, не всегда) трусостью или сознательным потаканием мнению большинства, эгоистическая погрешность не является (по крайней мере, не всегда) сознательной попыткой солгать или сжульничать. Именно поэтому недостаточно просто знать о существовании этого искажения, чтобы успешно решать проблемы, им вызванные.

В первой части мы рассмотрели девять «ловушек», ошибок, которые регулярно совершают руководители, принимая решения. Особое внимание я уделил роли когнитивных искажений в этих ошибках. Общий вывод довольно простой, но пугающий: то, как мы на самом деле принимаем решения, в том числе важные бизнес-решения, имеет мало общего с идеальной теоретической моделью рационального принятия решений, которой нас учили.

Во второй части я расскажу о подходе к принятию решений, который учитывает влияние когнитивных искажений. Но прежде чем начать, давайте повторим те самые искажения, которые мы обсудили в первой части, и разделим их на несколько категорий для простоты запоминания.

Делить когнитивные искажения на типы чрезвычайно увлекательно. Иначе откуда взялось бесконечное количество их классификаций, созданных разными экспертами. В книге «Ловушки мышления. Как принимать решения, о которых вы не пожалеете»[36] Чип и Дэн Хизы разделили искажения на группы, которые назвали «четырьмя проклятиями принимающих решения». Сидни Финкельштейн, Джо Уайтхед и Эндрю Кэмпбел тоже выделили четыре категории искажений (естественно, совсем другие). В основополагающей статье 1974 года Канеман и Тверски перечислили двенадцать искажений. Базерман и Мур в авторитетной работе по управлению принятием решений описали другие двенадцать. Некоторые исследователи предпочитают брать количеством. Швейцарский автор Рольф Добелли перечисляет девяносто девять искажений, в том числе логических ошибок аргументации. В Википедии список еще длиннее – около двух сотен искажений собраны в малопонятную, но очень симпатичную круговую схему. И это только малая часть[37].