В 50–60-х годах отмечено массированное применение византийцами варяжских наемников в кампаниях в Сирии (955 г.) и на Сицилии (968 г.). Случалось, впрочем, что отъезд варягов из Руси в Византию был вынужденным. Войдя в 980 году с войском Владимира Святославича в Киев, варяги повели себя так, словно это был захваченный вражеский город, вымогая с жителей выкуп. Великий князь, пообещав самолично внести требуемую сумму, затягивал время, накапливая силы, чтобы в нужный момент обуздать зарвавшихся наемников.

Когда же по прошествии месяца стало ясно, что не только выкупа, но и жалованья им не дождаться, скандинавы, испросив на то разрешение, отплыли в Византию. Обгоняя их, туда же поле тела грамота, в которой Владимир Святославич предупреждал своего константинопольского коллегу: «Вот идут к тебе варяги, не вздумай держать их в столице, иначе наделают тебе такого же зла, как и здесь, но раздели их по разным местам…».

Однако уже в 987 году талантливый военный организатор, император Василий II (976–1025 гг.), основываясь на опыте применения его предшественниками наемников-скандинавов, свел разбросанные по отдельным гарнизонам мелкие норманнские отряды в единый корпус, местом пребывания которого стал Константинополь. Входящих в новообразованное формирование воинов простые византийцы на древнерусский лад именовали «варангами», а в высших сферах пользовались придуманным знаменитым историком Михаилом Пселлом цветистым термином «потрясающие в своих десницах секирами».

Два года спустя корпус получает первое боевое крещение у Хрисополя и Абидоса (северо-запад Малой Азии) при разгроме мятежа самозванного «императора» Варды Фоки.

Следующей крупной военной акцией Византии с участием «варангов» стали завоевательные походы 996–1018 годов в Болгарию. Около 1034 года в составе корпуса «потрясающих секирами» появляется прибывший из Киева отряд норвежских викингов во главе с Харальдом Сигурдсоном.

За десять лет службы будущему конунгу Норвегии и его товарищам довелось отличиться при взятии 80 крепостей на севере Африки (ряд исследователей полагает, что в данном случае речь идет о военных операциях 1035–1037 годов в Сирии и северных районах Месопотамии) и 4 крупнейших городах Сицилии в 1038–1040 годах, поучаствовать в подавлении антивизантийского восстания болгар 1040–1041 годов, в искоренении пиратов Эгейского моря в 1034–1035 годах и разбойничьих шаек в Палестине.

Победы в 18 крупных сражениях принесли Харальду Сигурдсону славу талантливого военачальника.

Отказ в раболепном подчинении главнокомандующему византийцев Георгию Маниаку заставил уважать предводителя норвежцев как человека независимого, ценящего собственное достоинство превыше всего. Паломничества к Святым местам снискали Харальду репутацию ревностного христианина, а любовные интрижки с императрицей Зоей и ее племянницей Марией-Анастасией Аргирой — лавры разбивателя женских сердец….

«Варанги» считались едва ли не самой надежной частью византийского войска. Справедливости ради, следует сказать, что их хваленая преданность престолу в немалой степени гарантировалась чрезвычайно высоким жалованием. Рядовой воин корпуса получал 15 номисмы[54] в месяц, находясь на полном обеспечении. Начальники, разумеется, имели побольше. Полагалась также доля в военной добыче. Кроме того, случайным, но весьма существенным источником дохода была традиция, по которой со смертью императора «варангам» разрешалось свободно входить во дворец и брать любую понравившуюся вещь «на память».

Особый талант в накоплении богатства выказал Харальд Сигурдсон. В 1043 году ему чудом удалось вырваться из Константинополя, где ему грозил суровый приговор за разного рода махинации при определении полагающейся казне доли военной добычи. Впрочем, собранные им ценности загодя переправлялись на хранение будущему тестю — Великому князю Киевскому Ярославу Владимировичу. Когда в 1044 году Харальд с молодой женой Эллисив (Елизаветой Ярославной) возвратился на родину, при нем, по сообщению саги, сокровищ было столько, «сколько никто в Северных странах не видел в собственности одного человека».

Правда, иной раз для того, чтобы заняться ремеслом наемника, викингам на «Восточном Пути» не требовалось ходить слишком далеко. Отряд норманнов был нанят польским князем Мешко I (922–992 гг., князь с 960 года) для войны с непокорным племенем лютичей, но вскоре переметнулся на службу к более состоятельной купеческой общине города Волин, при устье Одера, отстаивавшего свою независимость от Польши. Олав Трюггвасон около 3-х лет (987–990 гг.) провел под знаменами наследника польского престола Болеслава и за успехи в разгроме сепаратистских мятежей в разных концах государства удостоился руки княжны Гейры. Именно в годы правления Болеслава близ Лодзи возникает укрепленный лагерь, гарнизон которого состоял из скандинавских наемников…

Рис. 23. «Хольд» — воин высокого ранга в дружине викингов

И все же главным занятием викингов по-прежнему оставались пиратские рейды. В 70-е годы IX века далеко на северо-востоке обнаружился новый объект грабежа. Норвежец Оттар обогнул Скандинавию, Кольский полуостров, проник в Белое море, которое окрестил Гандвиком («Колдовским заливом») и обследовал лежащие в нижнем течении реки Вина (Северная Двина) земли, получившие от него название Бьярмии. На исходе IX века сюда уже ворвались викинги под предводительством Эйрика Кровавая Секира и, разгромив пытавшихся было отбиться туземцев, разграбили их поселения. В начале 70-х годов X века в устье Вины вошли корабли норвежского конунга Харальда Серая Шкура (960–975 гг.) и все повторилось: множество бьярминцев было перебито, а край ограблен дочиста.

Около 1026 года зажиточные землевладельцы Торир Собака, Карли и его брат Гуннстейн, заручившись поддержкой Олава Толстого, снарядили военный и грузовой корабли, на которых с большим числом спутников отплыли в Бьярмию. Их плавание, — пожалуй, одна из лучших иллюстраций того, как в походах скандинавов «эпохи викингов» торговля и грабеж уживались друг с другом. Закупив изрядное количество ценнейших мехов, Торир Собака предложил разграбить расположенное неподалеку святилище местного божка Йомали. Похитив хранящиеся там ценности и удачно ускользнув от толпы разъяренных бьярмийцев, норманны ушли в море. Несколько дней спустя на одном из северонорвежских островов разыгралась драма, красноречиво свидетельствовавшая о нравах, царивших среди участников походов викингов. При дележе добычи возник спор, в котором в качестве аргументов в ход были пущены мечи и секиры. Карли был убит, а Гуннстейну с остатком его людей едва удалось скрыться…

Несмотря на отток значительной части викингов «Восточного Пути» в Гардарики, Балтика оставалась одним из крупнейших очагов пиратства. В отместку за учиненную по инициативе Рерика Ютландского блокаду Бирки (50-е годы IX века), шведские викинги во главе с «морским конунгом» Олавом между 875–890 годами вторглись в южные земли Дании и захватили Хедебю. Там пиратский вожак обосновался в роли правителя (основанная им династия правила Хедебю до его разгрома немцами в 934 году).