– Рим, – с угрозой протянул Павлов, косясь на экран стыковки. – Что там у тебя?

– Они нашли источник, – быстро сказал Зотов. – Он внутри лабиринта вращающихся каменных глыб. Группа Федорова ведет исследование, снимают показатели. Но там опасно. Пошла новая волна столкновений. Пытаюсь выманить их оттуда, но ребята не уходят. Говорят, это слишком важно. Открыли прямой канал до моего катера, закачивают данные прямо в дата-центр «утюга». До базы их передатчики не достают. Впрочем, мой тоже сейчас не добьет, нет широкополосных каналов, а пакеты данных слишком велики. Это данные с переносных станций исследований, с результатами анализов, идут напрямую с оборудования, необработанные огромные пакеты данных.

– Забирай оттуда людей, – медленно произнес Павлов, чувствуя, как у него холодеют кончики пальцев. – Рим…

– Да, – раздалось сквозь треск помех. – Тут камни, набиты то ли железом, то ли черт знает чем. Экранировка. Связь плохая. Попытаюсь подойти ближе к Федорову, но…

Связь прервалась, и Николай сжал кулаки.

– Левченко, – позвал он. – Как топливо?

– Топлива хватит, – мрачно отозвался пилот «четверки». – У меня пассажиры. Пытаются связаться с Федоровым.

– Иди к Риму напрямую, мимо базы, – быстро сказал Павлов, опуская пальцы в проводящий гель. – Немедленно. Близко не подходи, не рискуй, обеспечивай связь. Все.

Отключив канал, Павлов взглянул на распахнутый перед носом катера люк шлюза. Автоматика вывела его «трешку» на прямую линию и медленно загоняла катер в распахнутые двери. Две или три минуты, и «утюг» скользнет в родной док.

Павлов распрямил пальцы, и экран вспыхнул красным светом. Отмена автоматики. Процедура стыковки стоп. Предупреждающий зуммер взвыл в кабине, и тут же эхом откликнулся канал вызова диспетчера.

– Павлов! – крикнула Ирина. – Ты что делаешь?! Рехнулся?

Николай быстро выбрал нужный пункт меню, и схема полетов окрасилась алым. Да, у него и его команды есть особые привилегии. Общий канал, главный по станции.

– Говорит Павлов, замначальника отряда Аварийноспасательной службы, – громко сказал он. – Отмена всех полетов у станции. Стоп всем системам. Начата операция по спасению людей. Код красный, опасность жизни человека. Всем остановить работы. Приоритет в движении имеют суда Аварийно-спасательной службы. Приступить к исполнению немедленно.

Павлов отдал команду, и пульт замерцал огнями. Вся база перешла в режим аварийной работы, отдавая приоритет системам, помеченным как спасательные. Все системы обязаны подчиняться этому коду. Теперь главный на «барже» и в этом участке пространства – Николай Павлов. Он царь и бог.

– Павлов, – прошептала Ирина на канале диспетчеров. – Коля, все так плохо?

– Все будет хорошо, – сказал Николай. – Прибери потом за мной.

Одна команда – и двигатели катера полыхнули синим огнем – в опасной близости к боку станции.

Строжайше запрещено. Автоматика попыталась отключить двигатели, но наткнулась на приоритет аварийной службы и лишь бессильно пискнула, оставив запись в журнале логов.

Павлов включил тормозные двигатели, и катер медленно пополз назад, отходя от серебристого бока станции. Глупо, ой глупо. Медленно. Но на таком расстоянии большего сделать нельзя. Нужно двести метров. Хотя бы сотня! Полная мощность. Да. Так лучше. Сейчас системы базы паникуют – прямо в бок им пышут огнем двигатели катера. Обшивку, возможно, немного поджарит. И датчики. Наверняка. Но сто метров, хотя бы сто…

Отключить двигатели, хватит жарить обшивку. Идем по инерции. Теперь стоп. Основные. Тангаж. Опустить нос. Да, пройдем впритирку к станции. Главное – дать импульс… Маршевые!

Катер дохнул огнем, и серебристая стрела метнулась в темноту, пройдя в опасной близости к борту базы. Павлов успел погасить двигатели в тот момент, когда «утюг» скользил над корпусом, но все равно, старт был слишком близко. За это его точно отправят чистить унитазы на «Ефремове». Плевать. Сейчас главное – добраться до Рима. Что-то там не так. Не так.

* * *

«Двушка», походившая на самолет с обрубленными крыльями, беззвучно рассекала темноту открытого пространства. Павлов сосредоточенно всматривался в компьютерную симуляцию на экране забрала, пытаясь рассчитать наиболее быстрый маршрут. Да. Скорость. Сейчас ему нужна скорость. А «утюг» – это вам не гоночный кар. Он, конечно, универсал, но – транспорт. Забитый под завязку грузом. Пусть в невесомости нет веса, но масса – масса-то остается. Эту массу надо разгонять, потом тормозить, и инерция такая штука…

Николай вывел на левый экран принципиальную схему квадрата. Очень принципиальную – просто линии и точки. Вот «баржа». Она удаляется. Вот точка – с другой стороны к ней подходит Левченко. Но у него пассажиры, он не будет давать форсаж. А Павлов – будет. Психопат, что с него взять.

Маршрут был неоднозначный. Рим с учеными болтается в камнях, на краю квадрата, и точно рассчитать его местоположение не получается – радары и сканеры «двушки» туда не достают. Ориентироваться можно только по источнику связи на борту Зотова, а его сигнал слишком нестабилен. Рим забрался в глубину каменного лабиринта, там связь паршивая. Проклятые глыбы набиты не просто камешками – внутри многих есть и железные руды, и минералы, и черт знает что еще. Значит, нужно подобраться ближе. Как можно быстрее.

– Спокойней, пилот, – осадил сам себя Павлов. – Еще ничего не случилось. Не паникуй.

Обычный маршрут до этой точки, выданный автоматикой, – два часа десять минут. Он учитывает проблемные зоны с высокой активностью осколков, расход топлива и износ двигателей. Неторопливая прогулка летним вечерком. Это Павлова категорически не устраивало. Можно срезать. Тут напрямую, через облако осколков. Не смертельно, многослойная компенсирующая броня катера выдержит удары мелочи. Прямая линия. Час сорок. Долго. Добавим в расчеты форсаж – максимальное ускорение, износ двигателей, расход горючего. Как, кстати, с горючкой? А неплохо. Хватит на бросок к точке. Обратно придется ползти чуть ли не пешком, но это уже мелочи. Сорок минут. Уже ближе к теме. А если вывести системы за штатный режим, то, может, и быстрее. Жаль, нельзя сбросить груз. Конструкцией не предусмотрено. А жаль.

– Решайся, пилот, – сказал Павлов. – Давай.

Он еще раз вызвал Рима по аварийному каналу – простому, быстрому, надежному. Ответа нет – только шорохи. Связь есть, передатчик Рима цел. Хоть это утешает.

Павлов натянул перчатки, поднял руку и загерметизировал пилотный скафандр. Подключил прямые контакты к управлению. Опустил перчатки в гель и пошевелил пальцами. Ручное управление. Пора.

Серебристая стрела катера дрогнула, и Павлов всем сердцем ощутил, как двигатели набирают мощность, разгоняя огромный аппарат. На полную мощность придется выходить аккуратно, постепенно. С места срываться в карьер нельзя.

Сорок процентов. Пятьдесят. Корректировка курса. Отключить автоматику. Шестьдесят. Семьдесят. Отключить автоматику. Черт, какая назойливая, на каждый чих ей давай подтверждение! Заботливая, сил нет.