— Черт, рефрижератор! — сказал Аск. — Не удосужился во что-нибудь другое пересесть.

— Может, он хочет намотать километраж? — спросил я.

— Что?

— Не бери в голову.

— Черт побери, — сказал Аск. — Неужели даже мы в маленькой Одде не можем пожить спокойно?

Он забарабанил по рулю. Руки у отставного голкипера были большие и загрубевшие. Он кивнул на кассету, которую я по-прежнему держал в руках. Он сказал, что можно махнуться. У него на кассете запись лучших девиц, которых я могу себе представить. Прошлым вечером у него было двадцать четыре девицы за час. Медсестры, инженерки, училки, секретарши. Девицы, у которых есть все. Которым не хватает только мужчины. Девицы, которые страстно хотят мужчину.

— Ты ведь свободен, как ветер, а? — спросил Аск. — Или, может, нет?

Я посмотрел, как траурная процессия исчезает в направлении капеллы.

— Тут все есть, — сказал Аск. — Почему бы не взять это себе?

— Что с Мумуки? — спросил я.

— А что с ней?

— Я не знаю.

— Ты ее хочешь?

Я не ответил.

— Когда я подобрал тебя в Шеггедале, то подумал, что мы двое можем устроить взаимовыгодное сотрудничество. Мы идеальные компаньоны. Понимаешь?

— Нет.

— В хорошем смысле, Белл. Ты выезжаешь в горы. Как и все. Трахаешься с бабами. Как и все. Но у тебя есть жизнь, о которой не слишком многие знают.

Я сказал, что по-прежнему не понимаю.

— Понимаешь-понимаешь, — сказал Аск. — Подумай над этим. Утро вечера мудренее.

— Это шантаж?

— Да нет же! — Он присвистнул. — Просто у меня много идей и мало денег.

— И думать забудь, — сказал я.

— В последнее время забывать не получается, — сказал Аск. — Я тут проверил по Интернету, чем ты владеешь. И, так сказать, был приятно удивлен.

— И думать забудь, — повторил я.

— Как ты хладнокровно отвечаешь, в такую-то жару, — сказал Аск.

Я не знал, что это. Просто блеф? Или он знает про исчезновение Ирен? Неужели по Одде и вправду поползли сплетни? Вполне возможно, но вряд ли об этом знают все и каждый. Интересно, сколько денег ему нужно? Почем нынче слух о любовных похождениях?

— Может, прокатимся до Шеггедаля? — спросил Аск, снова запуская двигатель. — Освежим события?

Еще до того, как он выехал на дорогу, я открыл бардачок и достал оттуда фотографию. Ту самую, где мы с Ирен сидим в легковушке. Аск взял ее у меня из рук. И долгое время разглядывал, соображая что к чему.

— Хорошая фотка, — сказал он, возвращая ее мне.

— Скоро появится в газетах, — ответил я.

Аск погрузился в раздумья. Смысл моих слов доходил до него долго. Он посмотрел в боковое окно. Пожевал жвачку. Провел рукой по подбородку и щеке. Я уже подумал, что он ударит меня, как я ударил Эрика Бодда. Но он ничего не сделал. Молча выключил двигатель и вышел из машины. Я видел, как он прошел вдоль по улице и скрылся из виду возле гостиницы. Во мне нарастало странное ощущение вероломства. Я был для Аска лотерейным билетом.

И он не выиграл.

В жару все липнет к телу. И от этого нет спасения. Чувствуешь, какой ты грязный. Все вокруг будто покрыто пленкой, гладкой и блестящей оболочкой, — и это раздражает. Город скользит и плывет, но вещи облепляют тебя и своей тяжестью тянут вниз.

Я ждал грозу. Облака на юге сгрудились в одну громадину тучу. Я подумал, что от дождя все станет легче. Зазвонил сотовый. Эрик Бодд. Он сказал, что уже пишет статью.

— Какую статью? — спросил я.

— Память у тебя так себе, — откликнулся Бодд.

— Какую статью? — повторил я свой вопрос.

Он сказал, что специально для меня может ее зачитать. Конечно, есть в ней кое-какие недочеты, но это из-за того, что я не предоставил достаточного материала.

— Вот послушай и исправь ошибки, если есть, — сказал Бодд.

Я услышал несколько предложений о том, что Ирен пропала. Несколько — о том, что я хочу, чтобы она нашлась, живая и здоровая. Несколько — о том, что хотя меня в чем-то и подозревают, но я ни в чем не виноват. Уловка, чтобы я начал говорить. Первая версия статьи пестрела ошибками, и любой дурак начал бы исправлять грубейшие ляпы. Но стоит только начать, как окажешься по уши в дерьме — в день публикации.

На другой стороне улицы я увидел парня в «саабе». Пока я ел мороженое, он смотрел на меня. А я — на него. С такого расстояния было сложно различить выражение его лица. Мне показалось, он был из «ВГ».

— Ты еще тут? — спросил голос Бодда из трубки.

— Да, я тут, — сказал я. — Я умею слушать. Лучше всех.

— Что-нибудь в статье надо исправить? — спросил Бодд.

— Да, кое-что не помешало бы, — ответил я.

— И что же?

— Напиши, что сборной Англии нужен новый вратарь. Дэвид Симен уже слишком старый. И однажды просто не выдержит.

Я закончил разговор и перешел улицу. Поздоровался с парнем в «саабе». Старомодные солнечные очки и желтые от никотина зубы. Он ел эскимо медленно и вдумчиво.

— У нас проблемы? — спросил я.

— А? — отозвался он.

— У нас проблемы? — повторил я.

— О каких проблемах ты говоришь?

— Слушай сюда. Я задаю тебе вопрос, а ты задаешь мне другой. Так у нас дело не пойдет. У нас есть проблемы или нет?

— Думаю, нет.

— Хорошо, а то мне казалось, будто у нас проблемы.

— Нет, никаких проблем.

— Это хорошо.

Парень доел эскимо. Часть мороженого струйкой сбегала по подбородку. Лицо у парня было малиновое, как будто он оказался на южном курорте и не позаботился о средстве для защиты от солнца.

— Пользуйся кремом, — посоветовал я. — Обгоришь.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил он.

— Мне куда интереснее, чего ты от меня хочешь.

— Ты, наверное, принял меня за кого-то другого, — сказал парень.

— Допустим, но сейчас я собираюсь прогуляться до бара «Хардангер». А потом хотел бы прошвырнуться до Йолло. Нормально?

— Мне кажется, с тобой не все в порядке, — сказал парень.

— И что? Во всяком случае, теперь ты проинформирован. Сначала — паб «Хардангер», потом — Йолло. Что после этого — пока неясно. Записал? Может, хочешь составить мне компанию?

Парень больше ничего не ответил. Кажется, он испугался. Завел машину и укатил. А я пошел в «Хардангер». Паб еще был закрыт, и я постучался в окно. Открыл мне Тур. Он вышел в одних штанах. Я спросил, не найдется ли у него пяти минут. Он предложил мне войти и налил пива. Уже отхлебнув, я подумал, что на пустой желудок пить не следовало.