Я молчал.

— Нашел дыру в заборе? — спросил отец.

— Нет, — ответил я.

Снова молчание.

— Я газеты забыл в таверне, — сказал отец.

— Разве ты их не прочитал?

Он не ответил. Я ждал.

— Я прочитал там про одного мексиканца, — сказал он. — Который перебежал из США обратно в Мексику. Так разочаровался в Штатах, что потянуло домой.

— И?

— И его пристрелили. Как домой вернулся, они его и пристрелили.

— Кто «они»?

— Соседи.

— За что?

— Думали, у него полно денег.

— А у него их не было?

— Бедняком ушел, бедняком и вернулся.

Когда мы выехали из Эйтрхеймского тоннеля, я включил радио. Оно долго трещало, пока я не настроил его на местную волну. Диктор сказал, что «Фьорд-центр» устраивает «дикие дни» и что вечером будет радиолото. Я подумал, что этот город похож на игрушку. Пластмассовый конструктор, который рассыпается на детали. Как будто так и задумано.

Проезжая по мосту Йоллобрю, я увидел Опо. Такой большой река еще никогда не была. Отец рассказал, что вчера вечером тут спасли Дина Мартини. Он никак не хотел уходить от берега, но полиция оттащила.

Перед домом во дворе стоял кабриолет Ирен. Я поставил свою «вольво» рядом. Отец молча вышел и скрылся в саду. Я зашел в дом. В гостиной играло радио. На кухне пела мама. С веранды было видно, как дети прыгают в струях садовой поливалки. Внизу, на газоне, стоял мой братец. В черных очках, шортах и расстегнутой рубашке. Да уж, потолстел он изрядно.

Выходя с веранды, я столкнулся с Ирен. Она поднималась по лестнице из сада, босиком, в белом летнем платье. Она остановилась передо мной, сняла солнечные очки и улыбнулась. Я встретился с ней взглядом, но ничего не сказал. Мы стояли и молчали. Вокруг меня смыкалась жара. Голова работала медленно.

— Пойду помогать твоей маме на кухне, — сказала она и прошмыгнула мимо.

Я снова почувствовал запах ее духов. Больше ничего. Только слабый запах духов. Я стоял на солнце. Подумал, что улыбнулась она так же, как и в тот новогодний вечер, когда мы с Франком оба пригласили ее на танец. «Извини, я выбрала его».

В тени яблони был накрыт стол. На синей клетчатой скатерти мама расставила семь белых тарелок. Я представил себе будущие дни. Субботние вечера. Воскресные утра. Недели. Месяца. Разговоры, смех. Как будет светить солнце. Как будет лить дождь.

Братец заметил меня. Он смотрел в мою сторону, продолжая поливать детей из шланга. Дети вопили от радости и кричали:

— Иди сюда, дядя Роберт!

Я помахал им рукой.

— Ну иди же, дядя Роберт!

Я вернулся в дом. Воздух в гостиной был спокойным и нагонял вялость. По радио говорили, что это лето может побить все рекорды. На кухне потрескивало мясо на сковороде. Мама что-то мурлыкала. Через приоткрытую дверь я увидел спину Ирен.

Я вышел из дома и сел в машину.

Фактически готовый великолепный киносценарий: «Плывущий медведь» так и просится на экран!

Bergens Tidende

«Плывущий медведь» — роман многомерный: напряженная детективная интрига, резкая социальная критика, черный юмор и драматическая любовная история переплетены между собой в единый увлекательный сюжет.

Norsk Ukeblad

Нечто большее, чем просто детектив: это роман о беспринципности прессы, о человеческой низости, о больших делах, проворачивающихся в маленьком городке.

Aftenposten

Современный норвежский писатель и журналист Фруде Грюттен — лауреат многочисленных престижных национальных наград, в том числе Премии норвежских издателей и Премии Совета по норвежскому языку. В «Плывущем медведе» он впервые пробует себя в жанре триллера, и попытка оказывается более чем успешной: Грюттен был удостоен «Золотого револьвера» за лучший детектив года.