– Ар-теран Вимт, на кафедре зельеварения кончились запасы цветянки и сухозима! Я же предупреждал, что необходимо закупиться заранее, ведь сухозим уходит в это время в невероятных количествах!

 – Как кончились? – встрепенулся секретарь. – Я сам отправлял приказ о дополнительной закупке. Вот, – он зарылся в документы, некоторое время перебирал листы и наконец с торжеством вытащил один, украшенный печатью академии, – вот копия!

 – Ну я не знаю, – преподаватель развёл руками, – но сухозима нет как не было, и на другом конце утверждают, что никакого запроса не получали.

 – Не может быть! Подождите, я сразу же разберусь.

Секретарь бросил на меня короткий взгляд, а потом, видимо, решив, что я не натворю бед, убрал бумаги в ящик стола, быстро запер его и вышел вместе с преподавателем.

Я еле дождалась, пока затихнут их шаги. Подскочила и беззвучным “кошачьим шагом” подкралась к двери в кабинет ректора. Открывать не осмелилась, только приникла ухом к едва заметной щели у косяка.

Раздался голос ректора:

 – Ну а ты-то как? Никто не догадывается?

Сердце пропустило удар. Я вжалась в стену ещё сильнее.

 – Думаю, нет, – тихо усмехнулся Ярен.

 – И ей не сказал? – теперь усмехнулся и ректор.

Ответ Ярена прозвучал неожиданно жёстко:

 – Не думаю, чтобы она этому обрадовалась. В прошлое не вернёшься.

Внутри у меня болезненно сжалось, словно по нежной мякоти провели острым кинжалом. Кто эта “она”, которой Ярен должен был о чём-то говорить? Явно не я, раз речь идёт о прошлом. Мы с ним знакомы всего ничего.

 – Ну-ну, – непонятно ответил ректор. Помолчал некоторое время и спросил: – А по нашему вопросу? Удалось что-нибудь выяснить?

 – Пока новостей нет. Проверяю, но кандидатов слишком много. Нужна будет ваша помощь.

 – Даже если…

До конца я не успела дослушать: в коридоре раздались шаги.

Мгновение – и я уже смирно сидела на прежнем месте, и только неровное дыхание могло меня выдать. Секретарь не должен заметить.

Но вместо секретаря в приёмную заглянул Анс. Я округлила глаза – и он тоже, явно не ожидая увидеть меня, озадаченно приподнял брови:

 – Мечница! Какая встреча! А где ар-теран Вимт?

 – Отошёл, думаю, скоро вернётся.

 – Его ждёшь?

Я неопределённо пожала плечами. Анс не стал расспрашивать, метнул быстрый взгляд на дверь кабинета ректора, взлохматил волосы на затылке.

 – Собственно, я у него кое-что узнать хотел, но раз его нет… У тебя есть пара минут?

Растерявшись, я тоже посмотрела на дверь. Мне, конечно, строго-настрого запретили передвигаться по академии вне надзора Ярена – но ведь сейчас мы в двух шагах от кабинета ректора. Вряд ли мне что-то грозит. Если что, успею крикнуть. Да и не верится, что Анс в этом замешан, это же он сказал мне про Хранителя.

 – Ладно, – я встала.

Вдвоём мы вышли из приёмной. Анс подхватил меня под локоть и завёл в нишу окна, за кадку с пышной итрийской пальмой. Привалился к стене и с полминуты буравил меня взглядом, ничего не говоря. Мне показалось, он немного смущён.

 – Прямо не знаю даже, с чего начать, – сказал он наконец. – У тебя сейчас есть парень?

Меня как пыльным мешком по голове ударили. Этого вопроса я совсем не ожидала.

Парень? В принципе, наверное, теперь уже нет, раз мы с Карином расстались. Но зачем Ансу вообще эта информация?

Он ждал, и я помотала головой. Сразу последовал другой вопрос:

 – Ты в кого-нибудь влюблена?

Перед внутренним взором всплыло невозмутимое лицо Ярена. Я замотала головой с двойным усердием. Уж в кого, в кого, а в него я точно не влюблена.

 – Отлично, – просиял Анс. И вдруг сложился пополам, становясь на одно колено и взирая на меня снизу вверх. – Тогда, дорогая Сатьяна… со всем трепетом моей души я прошу тебя стать моей женой.

Я смотрела на него в полном обалдении. Это что, шутка? Но для шутки пауза затягивалась – а Анс продолжал стоять на одном колене, глядеть на меня и, кажется, со всей серьёзностью ждал ответа.

 – Ты спятил? – сомневаюсь, что моя реплика была именно тем, чего он ждал, но больше ничего подходящего на ум не пришло. – С чего вдруг мне выходить за тебя замуж?

Анс хохотнул, поднимаясь.

 – Не выгорело, – констатировал без малейшего сожаления. – А ведь надежда была.

Он встал передо мной и взял меня за руки. Чёрные глаза загадочно мерцали.

 – Ну… буду начистоту. Нам, – он кашлянул, будто хотел прогнать внезапное смущение, – нужен сильный мечник. Ну а ты… ты же из клана Сантерн, верно? Твои родные не хотели бы породниться?

Я молчала. Его слова неожиданно царапнули, заставили засаднить где-то глубоко в душе. Ладно выяснил, что я Сантерн. Это несложно. Удивило то, что он вообще знает о нашем клане. Всё-таки на западе мы не должны быть особо известны.

Но это всё ерунда. Главное то, что я больше не имею отношения к клану.

Я осторожно отстранилась, вынула ладони из чужих рук. Внимательно вгляделась в Анса.

 – Почему вдруг я? Если дело в клане, тогда тебе лучше подыскать незамужнюю сестру. Выдать её за одного из моих братьев.

Мне не хотелось рассказывать Ансу о Хене, о том, что я вышла из клана. Похоже, Анс решил, что фамилия Тайсен – это всего лишь инкогнито. Или тоже думает, что я незаконнорождённая?

Анс на миг прикусил губу, а потом расплылся в ослепительной улыбке:

 – Твой меч… ты знаешь, что это одно из Пяти Оружий?

В желудок словно ухнул тяжёлый камень. Я замерла, а Анс продолжил:

 – Мне сразу показалось кое-что подозрительным. Но я не сразу уверился, сначала пришлось связаться с кланом, проверить кое-что магически.

Он замолчал и вдруг уставился на меня с подозрением:

 – А ты-то сама в курсе?

 – Какая разница? – я не узнала свой голос. Он казался каким-то деревянным.

Вот и ещё один человек, который знает о Хранителе. Хагос, да сколько их было, тех, кто за время турнира успел увидеть, заметить – и понять? И захотел воспользоваться?

 – Ну… поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, тебя к такому не готовили. Иначе ты бы не махала мечом во всей его красе, показывая направо и налево. Сейчас ты фактически выставила себя лёгкой добычей. Беззащитной жертвой. Не знаю, о чём думают в твоём клане, но это опасно. На кону твоя жизнь, Сатьяна.

Я опустила голову. Его слова звучали жестоко и беспощадно, но самым беспощадным было осознание того, что он совершенно прав. И ректор, и Ярен твердили о том же, разве что были куда мягче.