– Еще чего не хватало, ему образование получить надо, на ноги встать. Какая свадьба? Ну тебя с глупостями всякими!

– Ладно, не надо свадьбы, – покладисто согласилась Дина. – Только кто за этим проследит, если ты из-за своего ожирения оставишь мальчика сиротой?

– Хватит каркать! – крикнула Маруся. – Ты чего вообще пришла, к поминкам меня готовить?

– Нет, – серьезно ответила Дина. – К новой жизни! Чтобы тебе потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Это не я, а классик сказал.

– Зануда! Да некогда мне этой ерундой заниматься. Не-ко-гда! – по слогам повторила она, уставившись на подругу. – Вот когда родишь сама, тогда поймешь. Мы говорим на разных языках! Гусь свинье не товарищ!

– Да, Марин, я гусь! Только я тебе именно товарищ. Если ты намерена со мной поссориться, чтобы продолжать тут спокойно жиреть, не надейся. Мы, гуси, друзей в беде не бросаем!

– Дина, – взмолилась Маруся, – да не хочу я тебя обидеть. У меня ребенок маленький, муж алкаш, пеленки, гулянки, готовки, поликлиники… Ты даже не представляешь, мне в ванне полежать некогда!

– Конечно, – подхватила Дина. – В ванне полежать некогда, зарядку сделать некогда, а сожрать целое блюдо кексов – это быстро! Раз – и нету! Ты кому врешь? Ты себе врешь, пытаешься оправдать свое бездействие. Тебе, дуре, надо разводиться и искать нормального мужа и отца для Макса! Или ты хочешь, чтобы твой сын рос, видя перед глазами такой замечательный пример. Тогда жди. В старости к тебе будет приползать синерожий сын-алкоголик и сшибать деньги на бутылку!

– Тьфу на тебя! – Маруся поплевала через плечо и постучала по столу. – Ты ж говорила, что я до старости не доживу.

– А ты при таком раскладе рано состаришься! – отбила атаку Дина. – Я ж чего пришла, я тебе кавалера нашла, а раз так, то извини.

– Стара я для кавалеров, Дин. – Маруся уже остыла и сникла. – Да и позориться неохота.

– Да уж, четверть века – это тебе не шуточки! Пенсия не за горами! Маринка, какую ты чушь порешь! Не будешь ты позориться, если мы тебя в норму приведем. Да соглашайся ты, дуреха! Я ж не могу тебя бросить. Ты сына родила, теперь за него отвечаешь! Он вон лежит, памперс закакивает, и от тебя зависит, что из этого обкакиша вырастет. Оставишь все, как есть, пеняй на себя. Он тебя не простит. Не плыви по течению, как… сама знаешь что!

Маруся хмурилась, о чем-то мучительно размышляя. Дина ткнула ее в мягкий бок:

– Давай, давай, начинаем новую жизнь. Решайся.

– Ну, гляди… – хлопнула рукой по столу Маруся. – Если не получится, то я…

– Хуже уже не будет, это я тебе гарантирую! – обрадовалась Дина и отняла у подруги последний кекс. – Все, мать! С сегодняшнего дня ты на диете!

– Давай с завтрашнего, – умоляюще прошептала Маруся. – У меня такая кулебяка в духовке.

– Вот я ее и съем, мне пока можно.

– Лопнешь. Ну, Дин, напоследок?

– Перед смертью не надышишься, – менторским тоном заявила Дина. Потом, помолчав, добавила: – Но чтоб в последний раз! Доставай свою кулебяку. Сейчас мы ее приговорим, чтобы алконавту твоему не досталась!

Начинать новую жизнь оказалось невероятно тяжело. Маруся норовила улизнуть из-под жесткого подружкиного контроля, но Дина была начеку. Она чувствовала себя Пигмалионом, лепящим из бесформенного тестообразного существа свою Галатею. Первым делом Дина выяснила диеты, которые любезно согласилась обсудить с Марусей, после чего решительно отвергла вариант, выбранный тягостно вздыхающей подругой, и ткнула пальцем в листочек с заголовком «Гербалайф».

– Вот. Это самое популярное средство. Герба – трава, лайф – жизнь. Понятно?

– Не очень, – осторожно промолвила Маруся. – Это в смысле, что я перейду на подножный корм или в результате диеты просто позеленею? Как эта самая герба?

– Сама ты герба! Это специальный коктейль. Не спорь давай!

– А, ладно! – оживилась Маруся. Слово «коктейль» ей понравилось.

Кроме загадочной диеты Дина всучила ей кассету с комплексом упражнений.

– Чтобы два раза в день, поняла? Утром и вечером!

– У нас видак сломался, – радостно сообщила Маруся, понадеявшись обойтись «Гербалайфом».

– У мамы возьмешь.

– Так она мне и дала!

– Я улажу.

И действительно уладила. Валентина Макаровна была целиком и полностью на стороне мучительницы.

– Диночка, помоги! Я сама эту паразитку буду гонять, только не бросай. Ты посмотри, на что она похожа. И ведь ничего не слушает! Умная стала. «Я теперь сама мать», – передразнила она Марусю. – Ты представляешь, я ей говорю, разводись, а она все тянет. Да мы ее и Максюшу с удовольствием прокормим. А сейчас что получается? Она резину тянет, а мы с отцом еще и этого обалдуя содержим. Да гнать его поганой метлой…

– Будем решать проблемы в порядке очереди, – остановила Дина раскипятившуюся тещу. – Давайте сначала Маринкой займемся. Похорошеет, сама его турнет.

– Да она-то похорошеет, а вдруг и он исправится? Она ж, дурочка, опять поверит.

– Не успеет. Мы ее судьбу сами устроим, но для начала надо ее в норму привести. Женихам глаза не завяжешь. Тут поработать придется. – Дина тяжело вздохнула. – Самое главное, чтобы стимул был. А Витька не стимул, а… – Она сердито фыркнула.

– Ой, Бог в помощь тебе, Диночка. Если бы не ты, я даже и не знаю…

От «Гербалайфа» пришлось отказаться, поскольку у Макса, покушавшего мамино молочко с новым диетическим коктейлем, начался диатез. Возможно, эти два явления и не были связаны, но чудовищная сыпь, покрывшая и Марусю, выдавала происки врагов социализма.

– Это они специально нас травят, – заискивающе глядя в глаза Дине, попыталась пошутить она.

Конечно, лучше бы исключить чудовищный комплекс упражнений, на который ее обрекла жестокая подруга. Но вулканические прыщи, облепившие нежную белую кожу, подтверждали, что Дина ошиблась именно с питанием.

– Ладно. – Подруга не сдалась. – Переходим на капусту.

– Ме-е-е-е, – неудачно пошутила Маруся.

– Вот-вот, а теперь рожками меня бодни!

Вспомнив про блудного мужа, Маруся приуныла.

– У каждой женщины такой муж, которого она заслуживает. Муж – награда, за которую надо бороться, – наставительно произнесла Дина.

– Еще чего, не собираюсь я ни за кого бороться, – усмехнулась Маруся. – Пусть за меня борются!

– Правильно. Налицо явный прогресс. Только ты пока не дошла до стадии, когда есть за что сражаться.

Несмотря на прогресс в сознании, с физической формой дело обстояло напряженно. Два раза в день Маруся развлекала восторженно ухавшего Максимку комплексом своих «похудальных» упражнений, сотрясая хрусталь в серванте и пугая соседей снизу. Виктор перешел на положение жильца в пансионе. Она продолжала его обстирывать, кормить и убирать за ним. Обоих до поры до времени это устраивало.