– Умница ты моя! – воскликнул Оливер, и от осознания того, насколько серьезно Лесли воспринимает их отношения, его проняло до дрожи, до звона в ушах.

Только городок здесь маленький и прилично устроиться наверняка нет возможности, – продолжила Лесли с удовольствием, очевидно почувствовав, что ее речи ласкают Оливеру слух. – А у тебя большой талант, и губить его, прозябая здесь, глупо, даже безрассудно. – Она прищурилась. – К тому же, если ты останешься тут, Энн будет донимать тебя, пока сама не окончит учебу. А я этого не вынесу.

– Ты сказала, вариантов у нас множество, – произнес Оливер с улыбкой, гадая, какой из выходов Лесли предложит во вторую очередь.

– Верно, но перечислять их все, пожалуй, не стоит, – заявила она. – Самое разумное – это поселиться в каком-нибудь крупном южном городе, где ты найдешь достойную работу, а я подходящий колледж, в который могла бы перевестись.

– Почему именно южный? – поинтересовался Оливер.

– Я всегда хотела жить там, где круглый год тепло, – проговорила Лесли мечтательно. – К примеру, в «золотом» штате. Что скажешь?

– В Калифорнии? – Оливер задумался. – А что? Неплохая мысль. Учебных заведений там предостаточно, подобрать для тебя что-нибудь подходящее не составит проблемы.

– Давай попытаем счастья в Лос-Анджелесе, а? – предложила Лесли, приходя в детский восторг. – Только представь себе! Холодов там никогда не бывает, и целоваться на улице можно хоть летом, хоть зимой.

Оливер рассмеялся.

– Довод достаточно веский. Решено: едем покорять Лос-Анджелес!

Они остановились, повернулись друг к другу и крепко обнялись, соединенные общей светлой мечтой. И горячей любовью, о которой, кстати, еще ни разу не заговаривали вслух.

Оливер вдруг вспомнил о конверте. Он все это время держал его в руке, даже когда обнимал Лесли. Желание узнать, что за строчку она написала для него после долгих раздумий, достигло предела, и он прошептал ей на ухо:

– Если ты не позволишь мне прочесть письмо сейчас же, я сделаю это наперекор твоему желанию.

Лесли разжала руки и, запрокинув голову, громко и счастливо рассмеялась.

– А я совсем о нем забыла. Конечно, читай. Теперь можно.

Оливер аккуратно распечатал конверт, извлек белый блокнотный листок и прочел несколько выведенных на нем слов – очень простых, но показавшихся ему в этот сказочный миг самыми поэтичными из всех, что он когда-либо видел.

Я тоже тебя люблю. Так же крепко.

Лесли.

Это стало для него счастливым потрясением – ее объяснение в любви, столь долгожданное и нужное. Он смотрел на единственную в записке строчку до тех пор, пока буквы не стали расплываться и до него не дошло, что его глаза полны слез. Устыдившись своей сентиментальности, он отвернулся, чтобы Лесли не видела его лица.

Она обняла его сзади за плечи. И Оливер, благодарный ей за столь тактичную поддержку, подумал, что судьба чересчур к нему благосклонна.

– Я люблю тебя, – негромко и просто произнесла Лесли.

Оливер смахнул с глаз слезы, взял ее за руку и притянул к своей груди. Его сердце колотилось так громко, что, казалось, стук слышит весь погруженный в зимнюю спячку лес.

– И я тебя люблю, – ответил он, отмечая, что не только слышать, но и произносить эти слова вслух до головокружения приятно.

Они долго стояли обнявшись, наслаждаясь близостью друг друга и таинственной тишиной вокруг. Неожиданно Оливеру вспомнился один их разговор, и он спросил:

– Как-то раз ты сказала, нельзя идти на поводу у подобия истинного чувства. Что, если затеряешься в подделках под любовь, сможешь пропустить любовь настоящую, устав, пресытившись приключениями. Помнишь?

– Конечно, – ответила Лесли.

– А что ты думаешь о нашей любви? – поинтересовался Оливер, – Полагаешь, она и есть та самая, подлинная? Которую страшно пропустить и с чем-то спутать?

Лесли посмотрела на него, и по нежности, отразившейся в ее глазах, он понял: именно так она и считает.

– Да, полагаю, наша любовь настоящая. По-моему, мы с тобой везунчики, – сказала Лесли, немного наклонив набок голову.

– Согласен, – ответил Оливер, целуя ее в макушку.

– С чем? С тем, что нам повезло, или с тем, что мы любим друг друга по-настоящему?

Оливер засмеялся.

– И с тем, и с другим. Наше чувство исключительное – довольно молодое, но уже проверенное серьезными испытаниями. – Он смущенно кашлянул. – Моей тупостью, твоим терпением.

Лесли легонько ударила его рукой по плечу.

– Эй, давай не будем о грустном, а?

– Конечно, – обрадованно воскликнул Оливер. – Ты прелесть, Лесли, моя бескрайняя радость, ясное солнышко!

– А ты мое солнышко, – сказала Лесли, приподнимаясь на цыпочки и целуя его в незащищенную шарфом шею. – Согревай меня всегда, в любую погоду.

– Непременно, – пробормотал Оливер, заботливо поднимая воротник ее застегнутой доверху куртки.

– Кстати, как дела у твоих родителей? – неожиданно спросила Лесли, и меж ее черных бровей образовалась неглубокая складочка. – Я все думала о них, гадала, поправился ли твой отец и как себя чувствует мама.

– Как мне приятно, что ты помнишь о них, принцесса! – Оливер прижался лицом к ее волосам, вдохнул их аромат, поднял голову и заговорил взволнованно и с подъемом: – Отец чувствует себя гораздо лучше, его состояние нормализуется. Мама позвонила мне сегодня, буквально перед нашей встречей. – Он выдержал паузу, намереваясь сообщить о самом главном. – Я сказал, что на каникулы, возможно, приеду не один…

В глазах Лесли возник немой вопрос.

– А с самой лучшей на свете девушкой, – добавил Оливер, и его лицо расплылось в улыбке.

– С какой еще девушкой? – спросила Лесли, делая вид, будто не понимает, что речь идет о ней.

– С тобой, разумеется, – ответил он.

Лесли приоткрыла рот, собравшись что-то сказать, но Оливер опередил ее, торопливо пояснив:

– Да, на тот момент я еще не был уверен, что ты простила меня, что вновь согласишься стать моей, Лесли. Но мне подсказывало сердце: все сложится наилучшим образом, вот я и осмелился уже сегодня днем рассказать о тебе маме. Она ужасно обрадовалась. Я понял это по ее голосу.

– Постой-постой, все это очень здорово, – проговорила Лесли растерянно. – Но…

– Тебя все-таки что-то смущает? – встревожился Оливер.

– Нет, что ты. Только ехать к тебе домой уже сейчас, на каникулах… – Лесли поежилась, – я не отважусь. Мне будет страшно…

– Страшно?

– Что твои родители обо мне подумают? Решат, что я наглая авантюристка, еще задумают нас разлучить.