Бекс отскакивает назад, испуганно вскидывая к лицу руки.

– Шеф, вы ведь не ударите меня еще раз?

– Черт!.. Умеешь ты войти…

Бекс, похоже, рад видеть меня, но не бейсбольную биту.

– Сэр, – говорит он, внимательно следя за тем, как я убираю ее на место, – есть один кабинет, которым я изредка пользуюсь, в дальнем конце участка; в выходные там никогда никого не бывает. Я время от времени занимаюсь там разными вещами, когда не хочу, чтобы мне мешали. Я поговорил с О’Ши и предложил использовать этот кабинет как временный штаб.

– Надеюсь, ты не говорил ему, почему мы хотим уединиться?

– Нет. Я сказал, что вы держитесь подальше от Уинстэнли, чтобы у нас не отобрали это дело. О’Ши, возможно, немножко поскулит, но он предан нашему району. Я ему доверяю.

А я доверяю О’Ши? На самом деле его не было на дежурстве в то время, когда на меня напали. Бекс счастливо сияет, когда я говорю ему, что он отлично поработал. Снова заворачиваю дневник Эми Мэттьюс в пакет и запираю его в ящик стола. Бекс видит все это, но ничего не говорит. Это преданность или же он откладывает информацию на будущее?

Не в силах бежать от тревожных мыслей, движущихся по кругу, я послушно следую за Бексом по лабиринту коридоров в кабинет в самом дальнем конце, пыльный и пустой, если не считать О’Ши и двух констеблей, приглашенных Бексом. Опять у меня в груди клубок: мы уже работали вместе в прошлом? У нас есть общие воспоминания? Ссылки на которые можно от меня ждать?

К моему облегчению, Бекс представляет меня, словно мы встречаемся впервые. Хелен Бэннон и Чарли Тоут. Бэннон невысокого роста, стеснительная. Она с жаром пожимает мне руку и говорит:

– Сэр, я столько наслышана о вас!

Тоута же я помню еще до «забвения». Он высокий, несколько сутулый, доскональный. Улыбнувшись, просто говорит:

– Здравствуйте, сэр.

Наш импровизированный штаб маленький. Четыре письменных стола завалены телефонами и мониторами, и кто-то разложил на бумажной тарелке шоколадные батончики. На стене большие лекционные плакаты и фотографии Кристал и Эми Мэттьюс. В коридорах за дверью тихо, и я буквально чувствую царящее в комнате напряжение. Все ждут, а я думаю, что мне сказать. Странно признаться, но, несмотря на все то, что произошло, только сейчас, стоя перед этими людьми, видя их ожидание, видя тень паники в глазах Бекса, я вдруг понимаю в полной мере, как же сильно расклеился. До сих пор я действовал автоматически.

Вскрыв один шоколадный батончик, собираюсь с духом, стараясь изо всех сил держать себя в руках и сохранить по крайней мере видимость нормальности.

– Итак, что нам известно на настоящий момент?

– Видеонаблюдения в здании нет, – говорит О’Ши. – Все камеры сломались еще несколько лет назад. И пока что опрошенные нами соседи не слышали даже, чтобы мышка пукнула.

– Как дела у Кристал? – Я понимаю, что мой голос звучит холодно, механически, но в настоящий момент это и к лучшему.

– До сих пор не пришла в себя, – отвечает Бекс. – Другая плохая новость в том, что на ней не обнаружили никаких следов. Под ногтями ничего полезного. Сексуальному насилию не подвергалась.

Я стучу по столу маркером.

– Криминалисты могут сказать хоть что-нибудь? Что-нибудь такое, дьявол, что нам поможет?

О’Ши раскрывает записную книжку.

– Практически ничего полезного. Эта Кристал работала в агентстве, предлагающем уход за престарелыми. Судя по отзывам, доброжелательная, но далеко не самый яркий пиксель на мониторе. И ходили слухи о каких-то проблемах с деньгами. – Он перелистывает страницу. – Мэттьюс стала жить вместе с ней три месяца назад, после того как довольно внезапно съехала из предыдущей квартиры, не заплатив за последний месяц и не сообщив в агентстве свой новый адрес. Вот почему наша дорогая подруга Уинстэнли об этом не знала.

– Нехватка денег? – Я беру маркер и делаю запись на лекционном плакате.

– Или испугалась? – со своего места справа подсказывает Бэннон.

– Партнеры, отвергнутые ухажеры?

– Есть один момент, – вставляет Бекс. – Когда мы уже уходили, ко мне подошла другая медсестра из того же агентства. Пару лет назад она работала в одной из больниц в Баркинге, тогда же, когда там работала Мэттьюс, и у заведующего появились подозрения, что кто-то мухлюет с наркотическими препаратами, выдающимися по рецепту. Никаких доказательств не было, и дело заглохло.

– Таблетки на продажу или для себя?

– Как я уже говорил, один только дым.

Я пытаюсь улыбнуться.

– Строго говоря, Мэттьюс – забота Уинстэнли, а не наша. Но если мы случайно выясним, что тот самый тип, который пытался убить Кристал, также убил Мэттьюс, я извиняться не буду. – Делаю еще одну пометку. – Но об этом деле никто никому в участке не говорит ни слова. Абсолютно никому. Двигаемся дальше.

– Я приготовил для вас кое-какие фотографии, – говорит Бекс. – Но они еще должны загрузиться…

Серые будни полицейской работы. Архивы, поиски, загрузки, опять поиски – байт за байтом, снова и снова. Совсем не так, как изображают в детективных романах и телесериалах.

Я прошу Бэннон проверить в больнице Кэмдена, не было ли сообщений о пропаже наркотических препаратов, а Тоуту поручаю выяснить как можно больше о Рахмане и «Одиночестве». О’Ши со своими патрульными должен продолжить опрос соседей. Я встаю и обвожу взглядом свою маленькую команду. Все настроены бодро, но настоящее испытание еще впереди.

– Еще один момент, – говорит Бэннон. – Бекс сказал, вы вышли на Кристал по наводке. Откуда у вас эта наводка?

Я колеблюсь. Впрочем, это все равно рано или поздно всплывет.

– От моего отца. Он работал здесь старшим детективом-инспектором, сейчас в отставке.

– Шеф, а нельзя ли спросить, откуда у него эти сведения? – Это уже Тоут. Я по прежним временам помню, что от него так просто не отделаешься.

– Я спрашивал – тут отец ничем не может помочь. – Разумеется, не может помочь он потому, что сказал ему об этом я, вот только я совершенно ничего не помню. Однако Тоуту я в этом определенно не признаюсь.

К счастью, констебль хватается за ошибочное предположение.

– Анонимный источник?

Хорошо, что это сказал он, а не я. Мне не пришлось лгать.

Однако Бэннон не собирается довольствоваться этим.

– При всем моем уважении, сэр, и я, разумеется, понимаю, что это ваш отец, но разве не следует надавить посильнее?

На выручку мне приходит Бекс.

– Я знаю отца следователя Блэкли, – смущенно говорит он. – Он прежде занимал место Джерри Гарднера, заведовал уголовным отделом. Помогал мне несколько раз советом, когда мне это требовалось. – Бекс нервно чешет руку. – Если б наводка не была анонимной, Пол Блэкли так не сказал бы. Это мое мнение. Своего сына он подставлять не стал бы.