лет не время, когда деда Степана убили, в деревне все тихо и мирно было или все ругались?

Домовой задумался, а потом ответил:

– А ведь и вправду, в то лето вся деревня переругалась, дело аж до драк доходило, старики друг на друга с палками пошли. Мы, домовые, аж животики от смеха надорвали.

– Вот, видишь, и вы себя неправильно вели. Разве так можно делать домовым? А если бы они поубивали друг друга, что стало бы с деревней? А ничего, кроме того, что сейчас происходит. Деревня бы умерла, только очень быстро. Так что выходит, что вроде как и посетители наши не причем. Они приходят просто потому, что им приспичило. Хотя, и их роли в этом деле я не отрицаю.

– М-да, озадачила ты меня Дашутка, озадачила. Я, правда, не всё понял из сказанного, но одно понятно точно, что вокруг нашей деревни сгущается какой-то туман. А что делать, непонятно.

– Думаю, любой ценой нужно избегать конфликтов, – сказала Даша, но увидев растерянное лицо домового, объяснила, – нужно избегать скандалов и ругани, и буцканья между домовыми тоже, добром нужно брать.

– Надо срочно собирать совет, – решительно заявил домовой.

– Надо, и надо им сказать, чтобы людей своих держали в узде. Вон, дед Матвей, совсем распоясался, это же совсем никуда не годится. Конечно, он и раньше был жаден, но сейчас это просто верх неприличия, да и баба Нина тоже. С этим что-то нужно делать и тянуть нельзя.

– Ну, уж это мы сами как-нибудь решим, – строго заявил домовой, – без сопливых командиров. Ещё не хватало, чтобы люди нами командовали.

– А я и не командую вовсе, я идею подаю, а пользоваться ей или нет, это уже ваше дело. Да, и, кстати, если ночью кто-то появится у калитки, не буди меня, пожалуйста. Даже если это будет раненый джедай… Даже если это будет трехглавый дракон. И, если кому-то понадобится моя помощь, пусть сидит там до утра, ночью всё равно я помощник никакой. Да и днём, в общем-то тоже…

– Ладно, не буду. А джедай это кто? – деловито поинтересовался Додо.

Даша в ответ только цокнула языком и покачав головой, тяжело вздохнула.

А утром, петух ещё не успел взлететь на свою любимую жердочку, как в дверь уже кто-то громко тарабанил.

– Тра-та-та-та-та-та, – кто-то нетерпеливо выбивал барабанную дробь.

Даша села на кровати, с трудом оторвав голову от подушки, голова была тяжелая, как после похмелья, глаза не хотели открываться.

– Тра-та-та – та-та-та, – опять раздался уже знакомый стук.

Девушка, приоткрыв один глаз, опустила ноги на пол, встала, и, раскачиваясь как зомби, поплелась открывать дверь. За дверью был явно очень нетерпеливый гость, он не хотел ждать и продолжал барабанить.

– Да иду я, – сердито сказала Даша, – чего так громыхать?

Она отодвинула щеколду, дверь под напором неизвестного с грохотом распахнулась. На пороге стояла баба Нина.

– Блин, хорошо, что я сбоку стояла, а не перед дверью, а то бы сейчас мне прямо в лоб засветило, – только и успела подумать девушка.

– Воровка, – вдруг завопила баба Нина, – а ну, верни украденное.

Сон слетел мгновенно, Даша застыла с открытым ртом и выпученными глазами.

– Что это, заразная болезнь стариков, или маразм крепчает? – подумала она, потому что никак не могла понять, в чём её обвиняют.

– Ты это покупала? Ты это ко мне приносила? – продолжала кричать баба Нина, периодически переходя на визг, – не ты! Не тебе и забирать, тварь такая. Верни овёс, верни пшеницу!

До Даши, наконец, стало доходить происходящее. Наверное, ночью домовой выполнил своё обещание и вернул бабушкины мешки с птичьим кормом.

– Стоп, – девушка вытянула руки вперёд, пытаясь угомонить горластую бабку, – возвращать я ничего не буду, этот корм покупала моя бабушка, и давала его вам, в расчёте на то, что вы будете ухаживать за её курами и кормить их вы тоже будете. Но куры вернулись домой, а значит, и корм должен находиться там же, где и куры – у нас дома.

Вдруг Даша заметила, как петух, выйдя из курятника, попытался пройти позади бабки к своей любимой жердочке на заборе, косясь на людей. Как только баба Нина повысила голос, он остановился и замер. Девушке показалось это смешным, и она улыбнулась на свою беду, потому что это ещё больше разозлило пожилую соседку.

– Ах ты, поганка наглая, она мне ещё перечить будет. А ну, верни мешки на место.

– Да не могу я их вернуть, они же тяжелые, я их просто не подниму. А если они сейчас стоят в нашей кладовой, то это не значит, что это я их забрала.

– А кто, кто по-твоему их туда принёс? – завизжала бабка, брызжа слюной.

Даша брезгливо отстранилась и спокойно ответила:

– Я догадываюсь, кто это сделал, но сказать не могу. Скажем так, высшая сила справедливости.

Пока Даша говорила, петух мелкими перебежками благополучно добрался до забора, но не взлетел на него, а только с какой-то невероятной печалью посмотрел вверх.

– Ах ты, монстра уродливая, вся в бабку, мутантиха, – вдруг заорала баба Нина и замахнулась на девушку палкой, с которой она уже не расставалась много лет.

У Даши от обиды набежали слёзы на глаза, небо сразу же потемнело и стал накрапывать мелкий дождь.

– Ведьма проклятая, – не унималась старуха.

Внезапно девушка вспомнила эпизод из далёкого детства. Она так же стояла у порога, к ней наклонилась цыганка и протягивала к девочке руки. Даше было очень страшно, она боялась эту тётю, ей хотелось крикнуть и убежать, но что-то держало её около порога. Вдруг за спиной девочки появилась бабушка, Даша сразу перестала бояться и посмотрела на бабулю. Та была чернее тучи, казалось ещё немного и из её глаз посыпятся искры. Бабушка отодвинула девочку себе за спину и что-то сказала.

– Что же тогда сказала бабушка, – начала лихорадочно вспоминать девушка, нахмурив брови, – что тогда заставило испугаться цыганку?

Как-то внезапно в её голове прозвучали слова и Даша, прищурившись и злобно зыркнув исподлобья, тихо, но отчётливо сказала бабке:

– А ну, уйди отсюда по-хорошему, а не то прокляну.

Петух у забора вздрогнул, вытянул шею и рванул обратно в курятник. Бабка попятилась и, шипя проклятья, быстрым шагом пошла к калитке, идущей на улицу, а Даша с грохотом захлопнула дверь. Как только за соседкой закрылась калитка, в курятнике закукарекал петух. Ну, не могла эта гордая птица пропустить рассвет, не могла…

После такого яркого пробуждения есть не хотелось, дома не сиделось, и девушка вышла во двор. Там всегда работы не початый край, а за работой всё забудется…

Стрелки