– Конечно. Причем ни в коем случае не стану больше выезжать за город – просто позабочусь о крепости засовов на подвальных дверях. Дом, где спрятан пленник, пустует уже более трех лет, окна заколочены, соседей нет. Вспыхнет пожар – брошу лабораторию догорать к чертовой матери. Все лучше, чем так, как сейчас.

– Ведос мертв, ты остался без ассистента.

– Найму другого.

– А охрана? Дом не палатка, он слишком велик, чтобы опоясать его магическим контуром.

– Его сторожит измененный пес, и этого довольно.

– Зря, – не выдержала Лерия.

– Я не передумаю, – твердо сказал некромант.

– Тогда… чего мы стоим? – Магисса тяжело приподнялась с каменного сиденья и отряхнула подол плаща от налипших иголок.

– Ждем. До смерти охота посмотреть, куда денутся наши уважаемые разбойники, когда закончат прыгать около палатки. Кстати, ты заметила, что напавшее на лагерь чудище мирно дрыхнет у костра? Вот тебе и покупная иллюзия. Редкое качество исполнения.

– Не все ли равно, куда они денутся? – раздраженно заметила Лерия.– Уж не собираешься ли ты прыгать со скалы и бежать следом?

– Сам не собираюсь, – спокойно ответил Киорус.– А вот наблюдателя обязательно пошлю. Ого! Смотри-ка, я оказался прав! Наши незваные гости провалились под землю. Нижний город – какой сюрприз! Дьявол, неужели против меня играют гномы? Ничего не пойму…

– Ни один маг не сунется в Лакатку без специального разрешения, – тихо сказала Лерия.– Без помощи гномов можно остаться там до конца жизни. Секретные лазейки строго охраняются, а на основных воротах такая защита…

– Знаю, – отмахнулся Киорус, задумчиво хрустя пальцами.

– Да и обычному человеку просто так…

– Ты намекаешь на себя? Успокойся, я не стану силой заталкивать родную сестру в Нижний город, тем более что с твоими габаритами это равносильно преднамеренному убийству. Вон Адама пошлю, пусть топает за этой троицей след в след. Адам! Ко мне! Ты запомнил панов, что напали на лагерь? Сохрани их лица в памяти. Лерия, ты как-то странно смотришь на меня. Я что – не имею права дать поручение собственному слуге?

– Киорус! – всплеснула руками магисса.– Ты в своем уме? Что за детская идея! Всем прекрасно известно, что Нижний город исключительно лоялен к императору и Совету Магов. Твой ковыляка-шпион двух шагов не пройдет, как его сцапают и доложат наверх! Либо просто потихоньку притопят в ближайшем болоте.

– А вот тут ты, уважаемая Лерия, ошибаешься! – торжествующе заметил некромант.– Ни один гном не тронет моего ковыляку, ведь по существу Адам представляет собой всего лишь невинное мертвое тело.

Ошарашенная магисса вытаращила глаза.

– Мертвое тело – и что с того? Какие права у мертвеца в Нижнем городе? Трупы полагается хоронить, Киорус! Ты не знал? Извини, если эта новость идет вразрез с твоими привычками.

Некромант поглядел на сестру укоризненным взглядом и даже позволил себе ехидную улыбку половиной лица.

– Лерия, ты явно переутомилась и перенервничала, – мягко сказал он.– С формальной точки зрения именно это я и делаю с принадлежащим мне трупом: предаю его родной земле. И если чисто случайно на месте захоронения моего слуги Адама будет находиться одна из дорог Нижнего города, я не виноват.

Ночь в номере для новобрачных прошла просто кошмарно.

Естественно, как умный черт, я из чувства самосохранения не стал посягать на напарницу сразу после отбоя, решив дождаться того момента, когда она уснет. Ногой в пах, ногтями в глаз – это мы уже проходили. Однако произошло непредвиденное: первым уснул я. Кровать оказалась до того мягкой и удобной, что я даже не заметил, как моя голова буквально прилипла к подушке, а веки смежил здоровый, крепкий сон.

Проснулся я оттого, что кто-то шумно дышал мне в лицо. На всякий случай приняв боевую стойку лежа, я выпятил губы, открыл глаза и обнаружил в прорехах сооруженной мною баррикады из подушек и думочек напряженную рожу лучшего друга. Оскорбленно отвернувшись, я переместился на пару метров в сторонку, где притворился, что сплю, на всякий случай подглядывая сквозь смеженные веки.

Зрелище оказалось занимательное, но странное.

Больше всего это было похоже на детскую ярмарочную карусель, если снять с нее все фигуры для катания, кроме одной. Скрытые в толстом матрасе пружины мерно поскрипывали, и через регулярные промежутки времени мимо меня проползал пыхтящий «карусельный бегемот», которого старательно изображал Третий.

На двадцать втором круге я не выдержал и деликатно кашлянул.

«Бегемота» сдуло с такой скоростью, словно в карусель вставили ядерный двигатель.

Посмеявшись про себя над незадачливым ухажером (кто еще кроме нашего толстяка может заблудиться в двенадцати балдахинных столбиках), я поплевал на ладони, пригладил волосы и двинулся в тот укромный уголок, что избрала для себя наша красавица накануне вечером.

Удивительно, но Второй там не оказалось.

Ни за подушками, ни под одеялом.

На всякий случай я сполз с нашего гигантского группенсексодрома и заглянул под кровать. Пустота, если не считать ровного ряда ночных ваз в количестве десяти штук разнообразных расцветок и размеров от S до XXXL. Отбросив версию, согласно которой наша напарница спряталась в столь прозаическом сосуде, я не стал обшаривать все вазы. Хотя ХХХL на всякий случай легонько потряс, и там оказалось пусто.

В подобной ситуации только хронический упрямец продолжит поиски. Нормальный черт спокойно ляжет спать, а уже утром, отдохнувший и свежий, поинтересуется у хитрой предательницы: где это она была?

Плюнув на амуры, я протопал к середине кровати, выбрал себе самую мягкую подушку и вытянулся во весь рост, намереваясь снова уснуть.

Ага, как бы не так.

В течение того жалкого огрызка ночи, что остался на мою долю, мне довелось получить от напарника: четыре радостных вскрика шепотом «Вот ты где пряталась!»; три слюнявых поцелуя в щеку, локоть и плечо соответственно; три сопутствующим поцелуям разочарованных плевка; восемь нечаянных пинков коленом; два возмущенных вопля «Опять ты!».

Вот такой релакс получился.

Излишне говорить, что когда мы с напарником продрали поутру протестующие против такого насилия опухшие глаза, перед нами предстала Вторая.

Благоухающая душистой водой и бодрая, она вышла из неприметной двери в торце спальни и доброжелательно поприветствовала нас:

– Доброе утро, товарищи!

– Вторая? – изумился толстяк, придерживая пальцами склеивающиеся веки.

– Ты где была, детка? – спросил я, глядя одним глазом на стройную фигурку, уже облаченную в аброузский костюмчик, то бишь практически оголенную.