litbaza книги онлайнСовременная прозаВ августе жену знать не желаю - Акилле Кампаниле

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 106
Перейти на страницу:

Проглотив кусок, он почувствовал полную сытость, как будто съел уже очень много, и больше не собирался, если только снова не почувствует зверский голод. Его особенно пугало количество и разнообразие тарелок и ножей, поскольку он не знал, как и когда ими пользоваться.

Вдруг тетя Джудитта сказала:

— Я обнаружила, что кухонный нож сломан.

Солнечный Луч покраснел, подумав, что его могут посчитать виновным в порче кухонного ножа; почувствовав, что краснеет, он подумал: «Сейчас как раз и подумают, что его сломал я». И покраснел еще больше. Ему казалось, что все смотрят на него. Он опустил голову. Ему хотелось провалиться.

К счастью, тетя Джудитта повернулась к доктору Фалькуччо.

— Вы любите пирожные? — спросила она.

— Я их не презираю, — ответил старик. — И как удивительно, что все повторяется: представьте себе, мой дедушка тоже не презирал пирожные.

— Хорошо, — сказала тетя, — тогда что вы скажете насчет этого?

Она положила перед Фалькуччо пирог, пояснив:

— Это моего изготовления.

Доктор попробовал кусочек:

— Превосходно.

— Тогда, — сказала старая дева, — возьмите еще кусочек.

— Послушайте, — сказал маленький старик, — я проявил деликатность, сказав, что ваш пирог превосходен. Имейте же и вы деликатность не предлагать мне больше.

Баттиста вел тяжелую борьбу с большим яблоком, стремясь очистить его при помощи маленькой вилки и не очень острого ножа. Вдруг, в разгар трудной операции, лезвие скользнуло по гладкой кожуре, и яблоко в полной тишине полетело прямо в лицо тете Джудитте.

Гастон д’Аланкур прибежал с другим яблоком. Баттиста, красный как рак, отказался его взять. Но тут же подумал: «Они еще сочтут, что я не умею чистить яблоки». Поэтому, когда Эдельвейс протянула ему яблоко, уже очищенное ею, он резко сказал, чтобы отвести от себя подозрение:

— Мне не хочется.

Он заметил, что допустил неучтивость по отношению к девушке. Ему захотелось плакать. Ему казалось, что вокруг одни враги. Тут кстати сатанинский доктор Фалькуччо, посмотрев на молодых людей, поднял бокал, наполненный шампанским.

— За жениха и невесту! — провозгласил он среди всеобщего замешательства.

Солнечный Луч готов был умереть.

— Шутка, — сказал старичок.

— Но у Эдельвейс уже есть жених, — пробормотала тетя Джудитта с возмущением.

— Однако, однако, — сказал Фалькуччо, показывая на молодых людей и подмигивая, — я думаю, что эта пара уже спелась.

Всем стало неловко.

— Жаль, — сказал ужасный старик, — что сейчас не канун Рождества. А то бы я вам рассказал рождественскую историю.

— Все равно расскажите! — сказала Эдельвейс.

— Я никогда не позволил бы себе ничего подобного, — воскликнул Фалькуччо. Минуту он сосредоточенно думал. — Однако, — добавил он, — я могу рассказать вам какую-нибудь другую историю. Вот эту:

ИСТОРИЯ О ВОЛЧИЦЕ И ЕЕ ПЯТЕРЫХ ВОЛЧАТАХ,

КОТОРЫЕ ПОУЖИНАЛИ НА РОЖДЕСТВО СТАРЫМ НИЩИМ

«Это правдивая история, которая была мне рассказана в большой кухне одной из горных гостиниц, у горящего камина, среди молчаливых горцев в накидках, причем слушателей время от времени подогревали стаканами горячего дымящегося вина.

Терезина — знаменитая волчица в здешних горах. Ее история известна всем, и многие утверждают, что часто видели, как она перебегает пустынные дороги после заката или при лунном свете. Сейчас Терезине — так ее зовут местные пастухи — уже порядочно лет. Но когда-то она была молодой волчицей, и ради ее прекрасных глаз немало волков разорвали друг друга на части.

Но волчица бывает обуреваема любовной страстью раз в году, зимой. Тогда носится она по лесам, а за нею бегают стаи похотливых волков, которые дерутся за нее зубами. Памятны кровавые схватки, причиной которых была любовь к прекрасной Терезине. Кровожадная и гордая, она избегала притязаний самцов, предаваясь только наслаждениям охоты. Она проводила ночи в поисках добычи, пожирая всех животных, которых ей удавалось добыть, — от зайца до лягушонка, от собаки до ягненка.

Она пользовалась недоброй славой среди пастухов, которые всячески старались избегать встречи с нею. Ее невероятные быстрота и выносливость спасали ее от любого преследователя. Схватив добычу, она была способна пробежать много километров, держа ее в зубах, не склоняя головы перед ветром, не снижая скорости бега, легкого и стремительного. Так Терезина проводила свою молодость, пренебрегая любовью. Но все волчицы, даже самые гордые и высокомерные, обречены на то, чтобы пасть в объятия волку.

Именно это, по всей видимости, случилось и с Терезиной, если в прошлом году ее не видели в лесах более месяца и если, по прошествии этого времени, ее снова заметили — как утверждают — бегающей по горам, но уже не одну. За ней бежали, виляя хвостом и грызясь, пятеро пушистых волчат.

Но Терезина была уже не та, что прежде. Материнство глубоко преобразило ее. Она образумилась и успокоилась. Осознала свою ответственность и вся отдалась воспитанию детей. Уже не было больше опасной охоты, не было безумных гонок по горам. С того времени волчицу и волчат видели бродящими по лесам, окружающим долину. Они медленно прогуливались, сгрызая по пути какого-нибудь дикого кролика, какого-нибудь медлительного зайца, какую-нибудь безрассудную белку. Они испуганно убегали при виде кабана и обращались в бегство, почуяв даже запах человека.

Уже можно сказать, что пастухи привыкли — издалека, разумеется, — к этой волчьей семейке, которую больше не боялись.

Потому что волки, пока они не попробуют человечьего мяса, не только не нападают на человека, но испытывают перед ним священный трепет. И только свирепый многодневный голод вооружает их необходимой смелостью, чтобы броситься на самое ужасное и убийственное животное в мире: на человека.

Волчата Терезины не знали человечьего мяса, а мать не подавала им дурного примера. Вследствие этого, между ними и пастухами установился некий modus vivendi[3], с одной стороны основанный на уважении, а с другой — на равнодушии. Волчата бродили по горам, а пастухи безбоязненно смотрели на них издалека.

В этом месте рассказа, господа, я должен перенести его действие в просторную закопченную кухню гостиницы, в которой она была мне рассказана горцами. Сюда, между горящим камином и бочкой вина. Под гирлянды сосисок, свисающих с черных балок под крышей.

Сочельник.

За окном воет ветер, а горы закутаны в снежные шали. Но в просторной кухне жарко и светло. На длинном столе уже дымятся тарелки с полентой. Недавно здесь побывал волынщик, который девять дней пел нам рождественские песни. И сейчас, когда семья сидит за рождественским ужином, время от времени доносятся, то из одного места, то из другого, сначала близко, потом все дальше и глуше, рождественские мелодии волынки, задерживающейся то в одном доме, то в другом.

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 106
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?