– А как мы объясним людям причины ареста?

– Хоть как. Скажем им, что все они мутанты-псионики.

– Врете, угнетатели, а я не псионик! – немедленно а завопил знакомый уже скандалист.

– Этого голосистого психа возьмите-ка первым, он у нас тут главный заводила паники.

– Староват для ивейдера, на вид все сорок, а то и под пятьдесят.

– Неважно. Одна ночь в камере хаму не повредит. Завтра отпустим с формальными извинениями.

Крикуна бойко скрутили и под руки поволокли на улицу, несчастный обиженно затрепыхался в усовершенствованных наручниках.

– Я не…

Вэл пронаблюдал, как за арестантом захлопнулись прозрачные звуконепроницаемые двери холла. Испорченный браслетом Цертуса пси-турникет мертво молчал. «Спокойно, я такой же, как все».

Оробевшие люди покорно выстроились в очередь. Младший офицер уже держал детектор наготове. «Норма-ментальных надувают, – подумал Вэл. – Департаменту нужен только я, но инспектор не знает меня в лицо. Пси-шлемы испорчены у всего отряда, „глазки“ смертельно боятся боевой ивейдеровской наводки, и все-таки не ушли. Жаль, конечно, но в Департамент не берут трусов».

Король встал в очередь и попытался придать лицу отрешенное выражение. «Разум! Разум мне помоги. Ради Виты».

– Следующий!

Долинчек небрежно приложил детектор к вискам Воробьиного Короля. Индикатор не работал, тем не менее, сержант, мельком оценив возраст Далькроза, небрежно бросил:

– В машину.

Двое конвоиров немедленно пристроились к Вэлу по бокам.

«Сейчас? Нет, рано».

И он вышел в густую жару, под купол прокаленного неба, на плоскую, чисто вымытую площадку перед госпиталем. Среди длинных санитарных машин замер хищный силуэт тюремного фургона.

– Прямо, идите вон туда.

«Так надо. Я должен сделать это, потому что делал уже много раз. Раньше. Но теперь, когда я встретил Виту, я точно знаю, что при этом чувствуют норма-ментальные – им слишком плохо, и сначала, и потом. И все-таки я сделаю это еще раз. Сделаю ради Виты».

Он одновременно ударил по разуму обоих конвоиров – наотмашь, как придется, не щадя ни себя, ни их. Тот, что шел слева, сразу же мятым кулем осел на асфальт. Второй продержался лишние полсекунды – только потому, что в момент удара не прикасался к Далькрозу.

Оборачиваться Вэл не стал – он уже бежал, словно преодолевая упругое сопротивление горячего ветра – дальше, дальше, дальше, мимо ажурной арки ворот, мимо крошечного ухоженного сквера, туда, где в машине осталась Авителла.

Король открыл дверцу и упал на сиденье.

– Сорвалось? – только и спросила его Брукс. Губы ее побелели, нежный золотистый оттенок сполз с лица.

– Лина там нет, в палате был другой человек.

– Откуда ты знаешь?! Ты никогда не видел моего брата!

– Это не имеет значения. В палате лежал маленький мальчик. Мальчик пяти лет. Он не мог быть твоим братом, пойми.

Авителла тронула машину, кар летел прочь, пронзая полуденный зной.

– Где Лин?!

– Не знаю.

– Ты мне обещал! – голос Виты задрожал. – Ну почему так получилось?! Ты нарушил королевское слово сюзерена.

– Кто-то дал мне неправильную информацию.

– Нас предал этот твой урод, этот котяра! У хорошего человека не бывает такого имиджа!

– Нет.

– Ты до сих пор ему веришь?

– Да. Или нет. Я запутался. Цертуса могли обмануть. Ты мне тоже не поверишь, Вита, но это первый сомнительный случай, раньше он делом доказывал свою честность. Я не могу за один час отказать в доверии человеку, который много раз спасал меня от реабилитации.

– Ты снова сунешься к нему?

– Нет. Теперь – нет, никогда. Неважно, кто нас предал, только больше никакого лишнего риска. Вот, возьми мой браслет.

– Зачем?

Вэл боролся с отчаянной головной болью – сказывались последствия пси-наводки. Ментальный барьер рухнул сам собой, незаметно, и Король теперь ясно видел мысли и чувства Авиты. Страх, готовый парализовать волю, противостоящая ему ярость, отчаяние, обрывки робкой надежды, истаявшее доверие, ненависть и сильнее всего этого – яркое, безысходное горе.

– Возьми браслет. Нам нужно разъехаться. Сейчас Департамент встал на дыбы, они будут искать меня повсюду и… будут искать тебя, чтобы потом найти меня. Безопаснее для тебя быть подальше от того, кто вот-вот окажется в официальном розыске.

– А как «глазки» узнают, что ты – это ты?

– Меня видела куча народу, это раз. У меня не было времени всаживать им ложные воспоминания – это два. В палате остались мои отпечатки – это три. Если понадобится, твой Цилиан приведет своего прирученного сенса, профессора Калберга, и вместе они размотают мой ментальный след.

– Почему? Ты и раньше сталкивался с патрульными…

– Раньше была случайность, теперь – цель. Понимаешь, меня в первый раз почти поймали с поличным. Рано или поздно они узнают номер кара, на котором мы удрали.

– Я замазала номер жвачкой и пылью.

– На этот раз свидетелей слишком много, такие дела всегда раскрываются – мою личность установят. Я провалился и в имение уже не вернусь. Машина засвечена, поэтому лучше я оставлю ее себе – попробую пробиться в Консулярию, на восток. Если наблюдатели к тебе пристанут насчет клиники – не стесняйся, вали все на меня, скажи, что я тебя запугал и принудил. И еще – на вот, возьми деньги.

– Иди ты со своими подачками.

– Это не подачка, это просто так, на первое время. В Порт-Калинусе тебе лучше не оставаться, садись на самолет, мотай в провинцию, на родину.

– Я туда не вернусь.

– Тогда езжай в Параду. Или, лучше всего, не говори мне, куда ты собираешься, пускай я ничего не буду знать, так все-таки надежнее.

– А что будет с Лином?! Где он теперь?

На концах светлых ресниц Брукс дрожали слезы.

– Не знаю, – хмуро ответил Король. – Пока не знаю, но когда-нибудь я снова займусь этим делом.

«Если меня не убьют», – печально подумал он, но Брукс поняла Короля без слов.

– Ладно, желаю тебе удачи – покажи им класс, смойся так, чтобы не поймали. Знаешь, я совсем не сержусь и верю, что ты сделал все правильно, просто так получилось.

– Возьми браслет.

– Зачем?

– Когда-нибудь пригодится. Считай, что это королевский подарок на память. Все, расходимся.

Брукс выбралась из машины и зашагала прочь, шаркая слишком большими, не по размеру, кроссовками. Вэл решил не провожать ее взглядом.