— Прости, — глухо ответил Жиральд, присев с ней рядом. С взъерошенными волосами, без пиджака и наполовину расстегнутой рубашки, с прикрытыми глазами и поджатыми губами, Жиральд выглядел таким опустошенным, что у нее защемило сердце. Может, ей, правда, не стоит давить на него? Ему тяжело справляться с повисшим грузом вины, а тут еще ее глупые выходки, прибавляющие ему неприятностей. Он переволновался за нее, не сумев проконтролировать вспышку эмоций, а она не только не поблагодарила его, но и решила не вовремя показать характер. От последней мысли Анжелика незаметно вздрогнула и прошептала:

— Ты меня прости! Впредь я буду осмотрительней и внимательней, Жиральд.

— Мой ангел, тебе не надо извиняться передо мной, потому что грешник среди нас только я, — грустно проговорил Жиральд, а взгляд затуманился от боли. До Анжелике дошло, что она разбередила его раны, заставляя обнажить перед ней душу, тем не менее обратного выхода нет. Она, следя за тем, как гримаса мучений исказило любимое лицо, вмиг пожалела, что узнала о его секрете, тем самым доставив ему страдания.

Она лишь чувствовала его боль и желала, чтобы этой боли не было. И все. Неужели ее любовь слаба и не способна излечить его?

— Мне было шесть лет, когда вернувшись от бабушки, я застал возле нашего дома полицию, скорую помощь, которая увозила труп моей матери. Отец сказал, что, вероятно, она упала с лестницы и сломала себе шею, поскользнувшись, но однажды, подслушав разговор отца и Филиппа, мне стало известно, что мою маму, уже мертвую из-за ножевых ранений, выбросили с лестницы, после этого я поклялся, что найду убийцу. Я учился в Мельбурне на торакального хирурга, осуществляя свою мечту. Желание спасать людям жизнь придавало мне силы. После обучения в Австралии я проходил курсы в Италии, Америке, прежде чем работать с отцом. Годы не остудили мой пыл найти убийцу: я перебирал многие факты, ломал голову над тем, кто друг, кто недруг в нашей семье, однако все было тщетно до одного дня.

Жиральд сделал паузу, напряженно уставившись в одну точку, словно мысленно возвращался в прошлое. Анжелика подсела к нему так близко, что их бедра соприкасались.

— Меня пригласили провести ряд операций в Лондоне, но вместо положенных пяти дней я управился за три дня, вернулся домой, где меня никто не ждал, — горько усмехнулся Жиральд — Отец сидел в спальне матери, куда раньше не заходил даже я. Он держал в руках ее потрет и смеялся… Боже, я до сих пор помню его презрительный смех! Рассказывая о том, что приревновав ее к Филиппу, он нанес ей три удара в сердце, чтобы никто больше не любовался ее красотой, отец меня не замечал. А у меня было ощущение, что я в другом мире, что это кошмар, плод моей больной фантазии, однако нельзя отрицать очевидное: убийца мамы, которого я желал найти, оказался единственный оставшийся родной человек у меня. Если бы он не был моим отцом, Анжелика, я поступил с ним также безжалостно, как он с моей матерью, но я не смог. Я не кричал, не скандалил, как поступили бы на моем месте другие, я просто сказал ему, что отныне его сын умер для него. У меня больше не было отца, а убийце не место на свободе, поэтому я действительно собирался сдать его в полицию… Только вот он предпринял другой шаг и застрелился. В тот момент я не чувствовал ни жалости, ни скорби, может быть, даже удовлетворение от того, что преступник наказан. Жестоко?

— Жиральд, это не жестокость, а боль, — поправила его Анжелика, понимая, как тяжело ему дается делиться с ней столь сокровенными тайными прошлого — Если я скажу, что понимаю твою боль, то солгу, потому что мои родители живы, пусть и живут отдельно. Боль бывает разной. У каждого по-своему болит, У каждого своя причина, И каждый как умеет, так о ней и говорит.

— Если не Филипп, прикрывший меня перед обществом, сославшись на то, что я был в дороге, поэтому не успел на операцию, я потерял бы звание лучшего хирурга. Сын, убивший родного отца, отказав ему в операции, добровольно обрекая на смерть, так сейчас меня называли бы. Никто никогда не узнает, что Жан Ларош — истинный убийца, потому что люди видели в нем спасение, веря и получая исцеление. Я не позволю узнать! Как я могу очернить их идола? Анжелика, не смей меня жалеть! Если ты чувствуешь, что жалость сильнее остального, тогда завтра, когда мы вернемся в Париж, наши пути должны разойтись.

В этот раз Анжелика не обиделась на его слова, понимая, что в нем говорит отчаяние и страх того, что ее любовь превратится в сочувствие.

— Ты совсем не знаешь моих чувств, да, Жиральд? — проглотив подступивший к горлу ком, спросила Анжелика, с накипевшими слезами в медовых глазах, стараясь сдержаться, чтобы пояснить ему: любовь никогда не угаснет в ней — Еще недавно ты утверждал, что не можешь жить без меня, а сейчас…

— Я дышать не могу без тебя, — прошептал Жиральд, обхватив ее лицо холодными пальцами — Я и не представлял, что полюблю тебя так сильно, что в моей жизни появится смысл, но мысль, что твоя любовь превратилась в жалость, убивает меня.

— Жиральд, послушай, как бьется, — приложив широкую мужскую ладонь к своей груди, Анжелика старалась уловить каждую эмоцию, отражающуюся в его голубых глазах, при каждом стуке ее сердца — Если тебя не будет рядом, оно остановится. Ты хочешь моей смерти?

— Перестань! — отшатнулся Жиральд, тяжело задышав и вздрогнул от неожиданности, когда девушка повалила его на кровать, склонившись над ним.

— Ты веришь в то, что я умру без тебя? — опалила его щеку теплым дыханием Анжелика, скользнув губами по его гладкой коже, оставляя поцелуи на лбу, прикрытых век, подбородке — Веришь или нет? Веришь, что я никогда не разлюблю тебя?

— Анжелика, после того, как ты узнаешь обо мне остальное, то твои слова изменятся — горько усмехнулся Жиральд, на что девушка провела кончиком языка по жилке на его шеи:

— Я не хочу знать то, что отделит меня от тебя, Жиральд. Пусть будет тайной. Ответь мне на один вопрос: ты веришь в мою любовь?

Жиральд заскрипел зубами и сжал в кулаках простынь. Запрокинув голову, он процедил:

— Анжелика, не надо! Я чувствую себя полным эгоистом, ведь заставил тебя полюбить себя так сильно, но в то же время мне чертовски приятно, что твои любовь, душа и тело принадлежат мне. Будучи старше и опытнее, я должен тебя остерегать, поэтому говорю: не идеализируй меня настолько, я не заслужил, хотя другая сторона эгоистично твердит, что я безумно счастлив от твоей любви. Это неправильно, потому что я совсем не тот, кто достоин быть с тобой.

— Поздно, Жиральд, — отстранилась от него девушка и повернула голову, не замечая, как мужчина вернул себе вертикальное положение, в упор глядя на нее. Ее плечи задрожали от подкатывающих рыданий. Она его безумно любит! Как только может женщина любить. Разве до него не доходят простые вещи? Разве он не видит, что она окончательно потеряла голову, нарушая принципы и клятвы? — Я ничего не хочу менять! Эта любовь не закончится до тех пор, пока я жива!

Анжелика всхлипнула, поджав губы, после чего обхватила шею мужчины руками и, уткнувшись в его ключицу, крепко обняла, позволяя себе вновь расплакаться на его плече. Жиральд прижал девушку к себе, одной рукой легонько поглаживая по волосам, слегка раскачиваясь, удобно устроив ее у себя на коленях.