Адам пробормотал что-то невнятное. После произошедшего сегодня он плохо соображал.

Вскоре вошли Фен с сэром Ричардом Фрименом и инспектором Маджем, и все затихли.

Фен шумно откашлялся.

— Если кто-то из вас думает, что Эдвина Шортхауса и Бориса Стейплтона убила Джудит, то спешу сообщить: вы ошибаетесь.

Он замолк, обводя взглядом присутствующих. Адам сидел, понурив голову, в кресле. Рядом были измотанный Пикок в концертном костюме, Чарльз Шортхаус с безразличным видом, засунувший руки в карманы черного пальто, с неизменной шляпой «хомбург» на голове, насупившаяся Беатрикс Торн, как всегда элегантная Джоан Дэвис и Элизабет.

— Но она дважды пыталась меня убить, — нарушил молчание Адам. — Почему?

— Все очень просто, дорогой Адам, — ответил Фен. — Она решила, что это вы убили ее мужа.

Адам Лангли побледнел. Этого еще не хватало. К нему быстро подошла Элизабет и взяла его руки в свои.

— А как быть с Эдвином? — спросил Адам сдавленным голосом. — Может, его тоже убил я?

— Нет, его вы не убивали. Но косвенно к этому причастны. И пожалуйста, успокойтесь. Вы ни о чем таком не ведали. — Он помолчал. — Сегодня днем Джудит посетила университетскую библиотеку. Видимо, у нее были какие-то подозрения, и она решила их проверить. После просмотра соответствующих книг ее опасения, судя по всему, подтвердились. Оказалось, что мышьяк может попасть в организм наружно, через кожу. И она вспомнила, как Борис каждый день подолгу возился, втирая себе крем. Это был тот самый крем для снятия грима, который подарили ему вы, дорогой Адам. И вот Джудит, недолго думая, возвращается домой и посылает вам записку от моего имени. Вы приходите, и она сначала бьет вас по голове чем-то тяжелым, а потом пытается отравить газом. Если бы инспектор Мадж случайно не обронил, что она ходила в библиотеку, в научный отдел, то мне было бы трудно догадаться. Потерпев неудачу, Джудит не успокоилась и решила вас застрелить из револьвера, который вы беспечно оставили в незапертом ящике стола в своей гримерной. Вот вам пример, что может натворить человек, обезумевший от горя. — Фен замолк, давая собравшимся подготовиться к главной новости. — Итак, — объявил он, — имена убийц известны. Их двое. Но правосудие преступников не настигнет, ибо оба они мертвы. Это… Борис Стейплтон и Эдвин Шортхаус.

— Боже мой, — прошептал Пикок.

— Стейплтон убил Шортхауса, — продолжил профессор, — а Шортхаус с помощью крема, которым пытался устранить вас, Адам, отправил на тот свет своего убийцу Стейплтона. Не правда ли, ирония судьбы? Шортхаус как бы отомстил за свою смерть.

— А кто пытался убить меня? — спросила Элизабет.

— Это дело рук Стейплтона. Утром в баре «Птичка и дитя», когда обсуждалась версия убийства Шортхауса, вы высказали соображение, что могли его повесить, только если на время отменили закон гравитации. Стейплтон встревожился, и у него были на то основания.

— Но я по-прежнему не понимаю…

— Я все объясню чуть позже. А пока позвольте мне вернуться к гибели Стейплтона. Это была настоящая загадка. Действительно, человек умер от отравления мышьяком, хотя не имел никаких контактов при приеме еды и питья ни с кем, кроме своей жены. Но нельзя же в самом деле подозревать Джудит в убийстве мужа, которого она любила. К сожалению, я поздно вспомнил, что мышьяк может быть введен в организм не только перорально. В литературе по криминалистике описаны случаи, когда людей травили, добавляя мышьяк в крем для лица, депиляторы, мыло и прочее. Хорошенько подумав, я вспомнил слова Джудит о том, что Стейплтон регулярно втирал себе какую-то мазь, и связал это с рассказом Адама о креме для снятия грима, который он подарил Стейплтону. И вот сегодня, совсем недавно, вначале выяснив у Адама название этого крема, я в гримерной хористов нашел баночку с остатками именно этого вещества, которым, несомненно, пользовался Борис Стейплтон. Поехал домой, чтобы сделать анализ на присутствие мышьяка. Выяснилось, что даже в этом небольшом количестве крема имелась смертельная доза мышьяка. Получается, что Стейплтон убил себя сам — рукой Шортхауса, который предназначал этот яд для своего врага, Адама Лангли.

Как это получилось, выяснить было не трудно. В одном из разговоров со мной вы, Адам, упомянули, что, когда во время постановки «Дона Паскуале» застали в своей гримерной Шортхауса, тот вертел в руках крем для снятия грима. Так вот, к тому времени, когда вы вошли, он успел подменить ваш крем отравленным, разумеется в такой же баночке. Он настолько вас возненавидел за то, что вы, Адам, как будто отбили у него Элизабет, поэтому решил причинить вам вред вот таким изощренным способом. Убийство, я думаю, он не замышлял, поскольку понимал, что вы, как только почувствуете недомогание, сразу обратитесь к врачу. Не зря вы тогда вполне справедливо сочли его извинения неубедительными. Но заподозрить что-то неладное с кремом вы, конечно, не могли.

— Я с тех пор стал запирать гримерную на ключ, — сказал Адам.

— Наверное, Шортхаус был озадачен, обнаружив, что его злодейский замысел не дал результатов. Вернее, дал, но таким образом, о каком он не подозревал.

— Меня спасла Элизабет. — Адам поцеловал руку жене. — Именно в этот день она купила мне очень дорогой фирменный крем, а свой я подарил Стейплтону. Случись иначе, я мог бы спасти ему жизнь.

— Только на время, — заметил Фен. — Его бы все равно повесили за убийство Шортхауса.

— Но вы что-то сказали о моей якобы косвенной причастности к этому, — проговорил Адам.

— Вы заставили сработать одно устройство. Разумеется, бессознательно. Пойдемте наверх в гримерную Шортхауса, и я вам покажу. Инспектор Мадж и его люди уже все подготовили.

Десять минут спустя все собрались в гримерной Эдвина Шортхауса.

Сэр Ричард повернулся к Адаму:

— Надеюсь, вы не будете настаивать на привлечении Джудит Хайнс к суду? Тем более что она действовала в невменяемом состоянии. Так пусть лучше приходит в себя в родительском доме, чем в психиатрической лечебнице. Правду о муже ей сообщили.

— Я окончательно перестал понимать, о чем идет речь, — негромко проговорил Чарльз Шортхаус.

— Маэстро, вы переутомились, — забеспокоилась Беатрикс Торн. — Вам бы прилечь.

— Вы с ума сошли.

— Но ваше здоровье…

— Помолчите, Беатрикс.

На полу лежали веревки, тряпье и принесенный из бутафорской скелет.

Фен попросил тишины и начал лекторским тоном:

— В ходе расследования удалось выяснить, что Эдвин Шортхаус делал Джудит Хайнс непристойные предложения, а однажды, будучи сильно пьяным, попытался ее изнасиловать. Стейплтон не мог этого стерпеть и замыслил убийство. Причем, будучи умным и изобретательным, он придумал весьма хитрый план, позволяющий уйти от ответственности.

На первом этапе требовалось тайком ввинтить в потолок крюк, чтобы потом на нем повесить Эдвина Шортхауса. Риска тут особого не было, поскольку, если бы даже Шортхаус заметил крюк, то едва ли заподозрил неладное.