слились воедино, и Лиз стонет, когда я погружаю пальцы в ее влагалище.

– Этого недостаточно, – задыхается она.

Я нежно прикусываю ее грудь.

– Моих пальцев?

– Поиграем в «Найди точку G» позже, – говорит она какую-то бессмыслицу, – Я хочу, чтобы ты снова был внутри меня, Раахош. Ты нужен мне. Прошу.

Мой член подпрыгивает, но я еще не наигрался с ней. Я хочу продолжить исследовать свою милую, мягкую половинку, несмотря на ее протесты. Я наблюдаю, как моя сперма стекает по ее складкам, когда я работаю пальцами в ее влагалище. Ловлю эти капли и пытаюсь вернуть их обратно в нее. Мы будем спариваться, пока она не забеременеет, а когда ее живот округлится, вернемся в племенные пещеры, и никто не сможет разлучить нас.

– Что ты делаешь? – Лиз беспокойно ерзает.

– Забочусь о том, чтобы мое семя осталось внутри тебя.

– Это так по-варварски, – бормочет она и раздвигает ноги пошире. – Знаешь, как поместить в меня еще больше семени? – выдыхает Лиз.

– Как?

– Трахнуть меня снова, – она слегка покачивает бедрами. – К чему посредник, когда можно обратиться напрямую к первоисточнику.

Я понял не все из того, что она сказала, но уловил суть – она хочет, чтобы я занялся с ней сексом, и это все, что мне нужно знать. Мое кхуйи яростно резонирует, настаивая, чтобы я взял ее снова. Да и как я могу отказать своей милой паре? Я скольжу вверх по ее телу и целую, она стонет и, уцепившись за меня, приподнимает бедра. Мой член снова оказывается у входа в ее влажную, теплую вагину.

– О, Боже, да, – вскрикивает она, крепко держась руками за мою гриву. – Иди ко мне.

Я возвращаюсь «домой», и она вопит от удовольствия. Мои глаза практически закатываются от наслаждения. Нет такого ощущения, которое бы сравнилось с теплой, тугой вагиной моей пары, крепко обхватывающей мой член. И когда я начинаю ритмично двигаться, только одна мысль гудит и резонирует в моей голове, как это делает кхуйи.

Лиз моя.

Лиз моя.

Моя пара.

Мое все.

Лиз

Проснувшись рано утром, я обнаруживаю, что прижимаюсь щекой к груди Раахоша, пуская на него слюни. Ой. Сажусь и вытираю свой рот и его тело, но он только ерзает в мехах и снова притягивает к себе.

– Мне нужно пописать, – сонно говорю я и выскальзываю из постели.

Ковыляю за порог, чтобы справить свои грязные делишки (ключевое слово – ковыляю). Прошлой ночью меня трахали так много и так сильно, что я удивлена, как вообще могу передвигаться.

Теперь я понимаю, почему Джорджи не возражала, когда Вектал объявил ее своей парой. Если он хоть отдаленно похож на Раахоша, то он вытрахал ее до мозга. Я и сама чувствую себя немного безмозглой и легкомысленной. У меня уже был секс, но секс с Раахошем – это СЕКС заглавными буквами, обведенными в сердечко. Это было потрясающе. И пусть я липкая и потрепанная, но переполнена эндорфинами и довольна, как слон.

Вытираю свои ноющие женские прелести горсткой снега, второй горсткой протираю липкую от пота кожу, затем, зевая, возвращаюсь в пещеру.

Пришелец проснулся и сидит в постели, наблюдая за мной хищным взглядом, от которого мой паразит снова начинает гудеть. Не уверена, что смогу осилить еще один раунд секса, не превратившись в бесхребетное создание, поэтому чопорно сажусь у огня, плотно сомкнув колени, и помешиваю угли палкой.

– Возвращайся в постель, – говорит он, похлопывая по мехам.

Угу, я почти уверена, что у него не сон на уме.

– Скоро начнет светать, – отвечаю я. – У меня куча дел.

– Дела подождут.

– У тебя на удивление много энергии для парня, который на прошлой неделе переломал почти все кости.

Он поднимает руку, и я думаю, что он собирается размять ее. Но он только рассматривает ее и пожимает плечами.

– Кхуйи помогает нам исцеляться, – он переводит взгляд на меня и похлопывает по постели. – Иди ко мне, чтобы я мог снова наполнить тебя своим семенем.

Глупый паразит начинает гудеть, как идиот, но я не обращаю на него внимание.

– Как насчет того, чтобы мы для разнообразия поболтали о нашем будущем?

Он наклоняет голову и смотрит с любопытством.

– Зачем?

От негодования я брызгаю слюной.

– Что значит «зачем»? Затем, что мы пытаемся построить отношения!

Раахош прищуривается, пытаясь проявить терпение, но ему далеко до этого.

– Я не понимаю, что здесь обсуждать. Ты – моя пара. Ты принадлежишь мне.

Я шиплю.

– Значит, мы снова вернулись к собственничеству? – послеоргазменное блаженство испаряется, я поднимаюсь и беру свою одежду. – Я не хочу сейчас с тобой разговаривать.

– Что ты делаешь?

– Одеваюсь. Мне нужно проверить ловушки.

Он встает и выхватывает одежду у меня из рук.

– Тебе нельзя охотиться. Уже сейчас ты, возможно, вынашиваешь моего ребенка. Нашего ребенка.

О, нет, только не эта шарманка про «босую и беременную».

– Ты хочешь свести меня с ума, не так ли?

Он хмурится.

– Я бы никогда не причинил тебе зла…

– Ааааа! – кричу я, вскинув руки. – Отлично. Ты опять за свое? – я тычу пальцем ему в грудь, что довольно больно, потому что эта чертова штука покрыта защитной пластиной. – Между нами ничего не изменилось, за исключением небольшого секс-марафона. Мы просто потрахались, и все. Я не стала по волшебству твоей собственностью, и ты чудесным образом не стал моим мужем. Мы такие же, какими были – два придурка, которым нравится ссориться друг с другом. Твоя сперма не притупила мои охотничьи навыки. Я знаю, что снаружи опасно. Ты помнишь, что я тащила твое израненное тело пять гребаных километров по снегу?

Он скрещивает руки на груди.

– Так я и думала. Я собираюсь поймать нам завтрак, – говорю я, указывая на выход. – А ты можешь сидеть здесь и бить себя в грудь, как пещерный человек.

Я направляюсь к своему луку, но он хватает его прежде, чем мне удается перекинуть его через плечо. Я испепеляю пришельца взглядом.

Раахош говорит тихо, но очень серьезно.

– До того, как ты появилась здесь, в этом мире, в моей жизни не было смысла. Я охотился. Существовал, не ожидая ничего от завтрашнего дня. Но теперь ты здесь, и, возможно, уже сейчас носишь под сердцем моего ребенка, – он стискивает зубы. – Я знаю, что ты отлично справляешься. Дело не в тебе, а во мне. Этот мир опасен, и когда я представляю тебя одну в дикой природе, я не могу этого вынести. – Он смотрит на меня так долго и пристально, что начинает казаться, его челюсть вот-вот