ближе к его. Даже сейчас, зная, что он решает мою судьбу, я хотела почувствовать, как его руки обнимают меня.

— Ты мне тоже понравился, черт возьми! — закричала я, а затем, прежде чем поняла, что происходит, бросилась вперед и прижалась к его губам.

Его удивленный вздох втянул мое дыхание в его рот и заставил меня усомниться в том, что, ради Гадеса, я делаю. Прежде чем я смогла отступить и упрекнуть себя за то, что сделала шаг к нему, его руки обхватили меня за талию и прижали к своему телу. Я провела своим языком по его, и сердитый стон вырвался из его горла, когда он ответил мне. Быть так близко к нему, прижиматься к нему, на самом деле заставляло что-то глубоко внутри меня жаждать большего. Я хотела быть еще ближе, я жаждала стать с ним единым целым. Его язык снова скользнул по моему, и между нами прошел заряд энергии. Прямо как в тот день в шатре для поцелуев.

Это был он.

Я от неожиданности отпрянула назад, прижав руки к губам.

Грудь короля вздымалась, когда он смотрел на меня горящими желтыми глазами, без сомнения, решая мою судьбу. Мне показалось или я испытала небольшое потрясение? Воображала ли я, что этот поцелуй был так похож на тот, что был в шатре для поцелуев? Что это мог быть не он? Он ведь находился за городскими воротами и ждал, верно? Мой разум закружился от этого нового открытия.

Спустя, казалось, целую вечность, он вздохнул, выглядя усталым.

— Я признаю твою невиновность в измене и позволю тебе свободно расхаживать по замку, но не покидай Нефритовый Город, пока я не решу, что с тобой делать. Хорошо?

Я осела от облегчения, услышав объявление о том, что моя неминуемая смерть была отменена. Я надеялась, он не подумал, что поцелуй был попыткой изменить его решение. Но моя расстегнутая туника вызывала опасения, что именно так он и думал. Я предполагала, что мы просто проигнорируем тот факт, что поцелуй вообще состоялся.

Меня это устраивает. Я была слишком взволнована тем, что он так напоминал тот поцелуй в шатре для поцелуев, чтобы просто уложить это в голове.

— Подожди, что ты имеешь в виду под «решишь, что со мной делать»? — он ведь больше не рассматривал вариант убить меня, не так ли?

Он потер переносицу.

— Хорошего дня, Арвен, — бросил он мне.

Я фыркнула, но прежде чем успела возразить, дверь открыла Реджина.

— Позвольте мне сопроводить вас в вашу комнату, миледи.

Он позвал ее зайти внутрь?

Проходя мимо, я посмотрела на него, надеясь выразить взглядом все, что я чувствую. Но я не была уверена в том, что чувствовала. Я хотела поцеловать его снова. Но одновременно хотела стукнуть его за то, что он был идиотом, посадил в тюрьму и допрашивал. И на моем лице он прочитал, судя по его стиснутой челюсти, вряд ли что-то хорошее.

Упс.

Мы с Реджиной молча вернулись в комнату, и, когда я подошла к двери, она повернулась ко мне лицом.

— Я говорила тебе, что он беспристрастный и справедливый король.

Она права. Я ожидала, что он сначала истязает, а потом убьет меня, а все, что произошло в реальности, это полчаса перекрикиваний, а потом поцелуй.

— Спасибо, — пробормотала я. Было трудно поверить, что я провела последние несколько дней со своим кумиром, и она наблюдала все эти постыдные вещи.

— Доброго дня, миледи. — Она присела в реверансе, а затем оставила меня у двери в мои покои.

Когда я вошла в комнату, Нарине ждала, тревожно сцепив пальцы.

— Вы живы! — воскликнула она.

Я кивнула.

— Я могу свободно ходить, куда мне вздумается, но в пределах города, — сказала я ей.

Мой взгляд упал на мокрое изумрудно-зеленое платье на полу у ее ног и на миску с грязной водой и щетку, которая лежала рядом с ней. Оно было ужасно испачкано грязью и подтеками, которые никак уже не вывести.

— Мне так жаль.

Она отмахнулась.

— Я разберусь с этим. Я просто рада, что с вами все в порядке.

Легко сказать, но на самом деле ситуация была паршивой.

— Как? Как ты это уладишь?

Это платье уже не продашь, и больше никаких платьев не поступит. Она не сможет оплатить свадьбу своей сестры.

Она прикусила внутреннюю сторону губы, едва сдерживая слезы.

— Я справлюсь, понимаете? Вы не возражаете, если я покину вас сегодня пораньше, чтобы поговорить с покупателем и обсудить это?

Она указала на платье.

Я кивнула, а чувство вины захлестнуло меня.

— Конечно.

С застенчивой улыбкой она подхватила красивое изумрудно-зеленое платье на руки и вышла из покоев.

Оставлять меня наедине с моими беспокойными мыслями было плохой идеей. В круговороте моих мыслей крутилась сотня разных вещей. Свадьба сестры Нарине не состоится, потому что я испортила платье. Король, возможно, все еще подумывает о том, чтобы убить меня. Кендал отправили домой. Джослин и некоторые другие девушки все еще здесь, соревнуются за руку короля, руку того человека, о браке с которым, я солгу, если скажу, что не мечтаю. Этот поцелуй — о Создатель, этот поцелуй — вскружил мне голову и поразил до самой души! И я являюсь какой-то потерянной королевой? Это уже слишком.

Мне нужно выйти прогуляться.

Покинув свою комнату, я вышла из крыла спален и направилась на поиски библиотеки. Может быть, я смогла бы найти там что-нибудь о Потерянной Королеве или Драконах Затмения. Я была уверена, что она находится в этой стороне, сразу за кухней, но когда я добралась до нее, то поняла, что это тупик. Я развернулась, вспомнив, что библиотека на самом деле находится в противоположном направлении.

Я прошла мимо комнаты с приоткрытой дверью. В коридор просочился голос короля Вальдрена.

— У кого из них больше шансов родить мне здорового ребенка? — спросил он кого-то.

— Технически Арвен обладает более мощной магией, — ответила доктор Элси, и, услышав свое собственное имя, я замерла. — Но мы понятия не имеем, что могли бы породить королевский потомок Затмения и потомок Темной Ночи. Созданная магия может оказаться… невероятно мощной или же разрушительной.

Тишина повисла на целую минуту, и мне следовало уйти… но я не могла. Я хотела услышать его ответ. В конце концов, это касалось меня.

— Джослин — самый безопасный выбор для вас, милорд, — сказала доктор Элси.

— Но Арвен — это выбор, который я тоже мог бы сделать? — надежда, прозвучавшая в тоне короля, заставила вспорхнуть всех моих бабочек в животе.

— Боюсь, я должен посоветовать вам обратное, —