Я вздохнула.

– Наши фотографии висят на странице флибустьеров в фейсбуке. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы их найти. А она журналист.

– Вот именно, – ответил Бен. – Журналист. Ей наплевать на Стейси. Она просто хочет сделать имя на скандале. Вот почему нам лучше сидеть тихо, пока все не уляжется.

– Не похоже, чтобы Дуни сидел тихо. Ты видел его сегодня? Да он наслаждается шумихой вокруг своего имени.

Бен закрыл глаза и потер виски, словно при головной боли. Я уже видела сегодня это выражение – когда он заметил маму, суетящуюся в гараже. Будто он мечтал щелкнуть пальцами и как по волшебству избавиться от всех раздражителей, включая меня.

Что‐то в этом жесте разъярило меня.

– Ну да, конечно! Это ведь такая заноза в заднице, верно? Тот факт, что твои друзья оказались совсем не святыми! – Я чувствовала, что перебарщиваю с ядом, но остановиться уже не могла. – Хотя какая разница, правда ли Дуни это сделал? У него же теперь крутой адвокат, который в любом случае снимет его с крючка. Что тогда помешает ему поступать так снова и снова? Ты видел, как тренер и мистер Джессап хлопали его сегодня по плечу? Меня тошнит от всего этого.

Бен опустил руки мне на плечи и посмотрел прямо в глаза:

– Кейт. Мы не полиция. Это не наше дело.

Я подумала, уж не сошел ли он с ума.

– Не наше дело? Вероятно, двое твоих друзей – насильники!

– Ну зачем Дуни и Дикону кого‐то насиловать? Они могут подцепить любую девчонку. Ты же сама видела, как Стейси на них вешалась всю вечеринку.

– Это не значит, что она хотела, чтобы ее трахнули.

Бен отшатнулся, будто от пощечины.

– Мы этого не знаем, – повторил он тихо. – Нас там не было.

– Точно, – сказала я. – Из того, что мы знаем, с равной вероятностью следует, что врут именно Дуни и Дикон. Разве мы не должны хотя бы допустить, что Стейси тоже может говорить правду?

– Лично я ей ничего не должен.

Что‐то у меня внутри надломилось. Я шумно втянула воздух, стараясь сдержать слезы, – и тут же разрыдалась. Бен схватил меня за руку.

– Кейт, нет… Пожалуйста… Я не имел в виду…

– А как насчет меня? – Я задыхалась. – Мне ты тоже ничего не должен? Я была пьяна не меньше. Почему ты повез домой меня, а не ее? Почему не оставил в качестве игрушки Дуни и Дикону?

– Потому что я тебя люблю.

Бен выпалил это единым махом – и тут же зажал рот рукой. Его слова шаровой молнией заметались у меня в груди. По щекам покатились новые слезы. Я пыталась вытереть их, но безуспешно. Сколько раз я фантазировала, как услышу от Бена это признание? И сколько раз еще пожалею, что услышала его именно так?

Бен опустился на ковер и привалился спиной к дивану. Так мы сидели довольно долго, молча глядя на темный телевизор на стене и проигрывая в голове каждый свой фильм. Мой был про Бена. Как он возвращается тем вечером к Дуни. Секунду медлит на лестнице, желая спокойной ночи Кристи и Линдси. Затем находит на кухне Дуни и Дикона. Они приканчивают бутылку «Кабо Вабо» вместе со Стейси. Бен отказывается от предложенного шота. Стукается кулаками с Грегом. Слышит, как Рэнди зовет его из гостиной. Останавливается на верхней ступеньке и что‐то кричит в ответ. Затем уезжает.

Я мысленно видела, как он закрывает парадную дверь Дунов и идет к своей машине. Забирается на водительское сиденье, включает музыку и едет домой. Я видела Бена, которого всегда знала; каким он всегда был – добрым и честным. Я видела парня, который меня любит. Конечно, он зол и растерян. Конечно, он не знает, кому верить. Разве я чувствую не то же самое?

Бен наконец вышел из оцепенения и обвил рукой мою лодыжку. Пробежался пальцами вверх-вниз по голени и замер, будто прощупывая почву между нами.

– Ноги великой футболистки.

– Это чтобы удобнее было тебя пинать.

Он обернулся ко мне с еле заметной улыбкой, и я закатила глаза.

– Где ты вообще научился расстегивать молнии одной рукой? У вас в баскетбольном лагере был спецкурс?

– Не забывай, что с некоторых пор я наполовину домохозяйка, – ответил он тихо. – Многому пришлось научиться. Кстати, я и застегиваю их не хуже. Давай покажу.

Бен встал и, ухватив меня за руки, помог подняться. Затем развернул кругом, застегнул молнию до упора и расправил на плечах крылышки из органзы. После чего наклонился к шее с единственным нежным поцелуем.

Я обернулась и нашла губами его губы.

– Можно попробовать еще раз?

Я кивнула.

– Я люблю тебя, Кейт Уэстон.

– И я люблю тебя, Бен Коди. – Голос задрожал, сорвавшись на шепот.

Бен отвез меня домой и проводил до двери. Мы обменялись одним последним поцелуем под фонарем на крыльце. Затем Бен обнял меня обеими руками, похлопал по спине и прошептал на ухо слова, которые уже говорил в тот первый раз на футбольном поле, когда нам было по пять лет:

– Все в порядке. Все будет хорошо.

Я ПРОСНУЛАСЬ ОТ звука смеха. Было еще рано, но я знала, что дома только мы с Уиллом. Когда у папы намечался проект, он проводил на стройке минимум половину субботы и редко возвращался домой раньше пяти. Мама по выходным занималась спортивной ходьбой с коллегой Минди. По возвращении она хвасталась сожженными калориями, особо подчеркивая, что потом они перекусили омлетом в «Несушке» – никакого сравнения с теми жирными пародиями на яйца, которые ей обычно пытаются всучить в супермаркете.

Я улыбнулась, думая про маму и Минди, которые сталкиваются сейчас локтями и выкидывают вперед коленки, как того требуют олимпийские стандарты. Больших дистанций они не покрывали, суть была скорее в движении. Я знала, что, когда начнется футбольный сезон, мама с Минди перенесут свои упражнения на воскресенье. Оставалось надеяться, что папа тоже скоро сдаст проект и сможет приходить ко мне на игры.

Когда я сунула голову в комнату брата, он сидел перед ноутбуком спиной ко мне, едва не прилипнув носом к экрану. Из ушей спускались проводки наушников. Уилл листал какие‐то фотографии в фейсбуке и хихикал как умалишенный. Я заметила в углу экрана видеочат с Тайлером – видимо, он‐то и смешил брата. Я тоже улыбнулась и на цыпочках обошла кровать, чтобы остаться вне поля зрения камеры. Это мое железное правило – не попадаться ни в чей объектив, пока не взгляну на себя в зеркало. Еще мне хотелось припугнуть Уилла. Он обожал подкрадываться ко мне со спины и доводить до инфаркта, так что месть была справедливой.

Я уже вытянула руку, чтобы сжать его плечо и крикнуть «Бу!», когда он произнес кое‐что, от чего я застыла на месте.

– Да не, чувак. Шестерка – ее потолок.

Я нахмурилась и медленно опустилась на корточки, чтобы Тайлер не смог меня заметить, но мне при этом был виден экран. Я вытянула шею. Уилл переключался между двумя фотографиями своей одноклассницы по имени Эмили.