class="p">— Значит, ты ничего не знаешь? — спросила она, смягчившись. — Опять нашего Андрея Степаныча клюют, — объяснила. — Профессор собирается в Лондон. Там будет проводить совместный эксперимент. Перед отъездом здесь состоится пресс-конференция с участием бывших пациентов нашего филиала. Сергей мне много чего порассказал. В общем, подъезжай к " Лире". В 17–00 тебя устроит?

— Хорошо, буду.

— Ну пока, до встречи, — закончила разговор Наталья.

Да, заинтриговала… Уже пять лет прошло с тех пор, как Олег принял участие в одном из первых экспериментов профессора. Воспоминания о клинике остались самые теплые.

Всем им много пришлось пережить за это время, а уж профессору Сидорову в особенности.

Три года назад одно судебное разбирательство чуть ли не привело его на скамью подсудимых. Дело было явно сфабриковано недругами профессора, и впоследствии, он был полностью реабилитирован.

А сколько шуму было в газетах за все эти годы! Одни названия чего стоят: "Профессор Сидоров растит сексуальных маньяков" "Мужья из пробирки." На профессора списывались все беды общества: увеличение количества разводов, рост числа матерей-одиночек. (Эти фанатички даже организовали партию для борьбы против экспериментов над мужчинами.)

Как противилось устоявшееся порочное общество новым веяниям, как боялось обнажить свои скверны! Сколько было тогда судебных разбирательств, журналистских расследований. Но на поверку выходило, что недовольные мужчины либо вовсе не проходили эксперимент или прошли его не полностью, а обиженные женщины просто обмануты мужьями.

Сколько тогда появилось лжеучеников профессора Сидорова, оказывающих те же услуги. Бороться с ними было практически невозможно.

Сейчас профессор уже научился отбивать атаки журналистов и дельцов разного толка, у него уже были доказательства удачно проведенных первых экспериментов. Его гордостью был и Олег Дубов. Было время, когда западная пресса уделяла много внимания ему и Эмме именно в связи с экспериментом. Газеты облетели непонятно как добытые их свадебные фотографии.

" Профессор Сидоров способен влиять на развитие таланта." "Профессор из России изобрел формулу успеха." — трубили западные газеты.

В последствие были обнародованы сенсационные данные об обследовании детей, рожденных в этих браках. У большинства из них были отмечены очень высокие умственные способности, необычные для трех-четырехлетних детей. В этом Олег убедился, наблюдая за детьми своих знакомых.

Несмотря на высокую оценку деятельности профессора заграницей и приглашение его в зарубежные клиники для проведения подобных экспериментов, на родине все было далеко не так безоблачно.

Олег, конечно, как мог старался поддержать учителя, но иногда и его имя, облитое грязью, всплывало в местных газетах. Писакам не давало покоя прошлое Олега. Газеты публиковали интервью с некими девицами, якобы состоявшими с ним в интимной связи, смаковали его порочные наклонности. Целый роман развернули в защиту обесчещенной, покинутой им Танечки Смолиной, у которой якобы из-за него не сложилась личная жизнь. Другие газеты, противореча оппонентам подавали информацию уже с другой, эротическо-романтической стороны, выискивая существующие и несуществующие связи любовных отношений художника и его произведений. Все это было неприятно не только Олегу, но и Тане.

— Ты же знаешь, я всегда была твоей поклонницей, и всегда любила тебя…как художника. А эти журналисты они все переиначивают, — звонила расстроенная Татьяна, которая имела неосторожность однажды дать интервью журналистам.

— Не бери в голову, скоро забудут, — утешал он ее.

Но только стихала одна сплетня, как появлялась другая. На страницах прессы "родился" какой-то добрачный ребенок, о существовании которого Олегу было ничего не известно. Профессора Сидорова обвинили в том, что он покрывает пороки своих "идеальных мужчин." У большого успеха всегда много завистников.

После посещения автосервиса и покупок Олег направился по запруженным машинами улицам в северный район города.

Он припарковал машину рядом с сине-зеленой переливающейся Натальиной, и она вобрала в себя стандартный темно-синий цвет Олеговой машины, сверкнув фиолетовым. Наталья во всем старалась следовать моде.

Она сидела у окна, курила или делала вид, что курит. Увидев Олега, помахала ему рукой. Одета была, как всегда, к лицу во что-то переливчато-малиновое. В моду опять вошли короткие стрижки, что очень шло Наталье. Единственно, чему она не изменила в угоду моде, был ее естественный черный цвет волос.

— Привет еще раз, — поздоровался Олег.

— Привет, — ответила она и затушила сигарету: — Так, побаловалась в последний раз, — объяснила она.

— А ты похорошела, поправилась что-ли.

— Правда? Заметно? — удивилась Наталья, но не обиделась. — Мне все говорят, что я стала красивей.

— Ты неотразима.

— Просто ты меня давно не видел.

— Да. Почти месяц. Последний раз мы ведь виделись на дне рожденья у Володьки.

Она кивнула. Положив сигарету на край пепельницы, полезла за чем-то в сумочку. Достала платок.

— Как твои дела? — спросила небрежно.

— Как всегда трудно, но двигаюсь потихоньку, — любуясь тонкой струйкой голубоватого дымка от ее сигареты, ответил он. — Думаю, получится.

— Что за тема? — поинтересовалась Наталья, придавив столбик пепла. Несколько маленьких искорок взметнулось вверх и растаяли, не коснувшись ее руки. Такие же искорки, как будто отлетали и от Натальи.

— О, тема огромная — поиск света. Вообще-то я конкретно еще не определился, только знаю: это должно быть обширное полотно. Я многих там хочу изобразить.

— У тебя получится. Я в тебя верю, — улыбнулась она масштабности его задумок. Всегда он берется за то, что почти недостижимо, и как не странно, достигает цели.

— Правда? — переспросил он. — Я знаю, что ты настоящий друг, — поблагодарил он ее за поддержку.

— Еще бы, если вспомнить, сколько пудов соли вместе съели.

Наталья все еще считала себя причастной к его таланту. И, наверное, была в этом права.

— Так, главная новость, — перешла она к тому из-за чего собственно его и вызвала. — Андрей Степаныч хочет вас всех собрать. Точно не знаю, на какое число. Будет большая пресс-конференция. А для тебя возможность встретиться с друзьями. Кого-то из вас он хочет взять в Лондон. Ты как?

— Я Андрей Степанычу отказать не могу.

— Я думаю, многие приедут. Сан Саныч из Москвы обязательно. Местные все будут. Профессору сейчас трудно, его нужно поддержать. Знал бы ты какую шумиху организовали на телевидении. Ну это тебе надо самому посмотреть. И в газетах, наверняка, напишут.

— Я, знаешь, заработался совсем.

— Одичал у себя в лесу, — посмеялась Наталья. — Она знала, как он любил свой дом, в котором по его словам хорошо работалось. В этом доме они с Эммой провели первые дни после женитьбы.

— Ну, а как твоя работа, муж? Что вообще новенького?

— Все нормально. В музее ремонт. — Наталья, как всегда, была лаконична. В делах она предпочитала сами дела, а не разговоры. А о муже вообще говорила мало. По художественным вопросам, правда, они могли говорить сколько угодно, спорить. Но сейчас у нее было