Бойцы увидели Яна. Он первым бросился в атаку и увлек за собой партизан. Вражеское кольцо было прорвано. Но в это время Микулу ранило, и гитлеровцы захватили его в плен. Штаб соединения принимал все меры для того, чтобы выручить из беды боевого товарища. Связным мы дали задание выяснить, где находится Ян. Но, к сожалению, нам так и не удалось узнать, куда увезли его фашисты.

Наши связи со словацкими гарнизонами день ото дня крепли…»[173]

Словацкой дивизии обеспечения, несмотря на неоднократные просьбы, первоначально не выделили танков и танкеток, что снижало ее боеспособность. Партизан приходилось преследовать по плохим дорогам, и словацкие грузовики (всего их было 206 штук) часто выходили из строя. Немцы передали дивизии довоенный чехословацкий бронепоезд, на котором разместили три трофейных французских танка «Сомуа». 27 июня 1942 года дивизия получила шесть бронеавтомобилей ОА 30, которые вошли в усиленную разведгруппу дивизии в Коростени. У дивизии было даже 12 довоенных чехословацких самолетов «Авиа В-534» и шесть разведсамолетов «Летов S-328».

Командующий дивизией полковник Пильфоусек был ярым нацистом и позднее даже вступил в СС.

1 августа 1942 года группа партизан атаковала три грузовика со словаками неподалеку от деревни Малодуша, убив восемь человек. В ответ на это 102-й полк выслал в Малодушу карательную часть «Перун». Предварительно авиачасть дивизии обстреляла деревню с воздуха. Были убиты несколько мирных жителей и сожжены несколько домов. Каратели согнали жителей деревни в один из домов, убили их, а дом сожгли[174].

Некоторые офицеры разведгруппы пожаловались командиру дивизии на произвол и зверство своих сослуживцев. В ответ на это им объявили выговор за то, что они мешали борьбе против партизан. В сентябре 1942 года командира подвижной разведгруппы подполковника Кмикевича сняли с должности за то, что его солдаты братались с партизанами или старались избегать боевых столкновений с ними.

30 августа 1942 года в дивизию прибыли из Словакии чехословацкие танки LT-40, затем танкетки. В ноябре 1942 года партизанский отряд бывшего лейтенанта РККА Алексея Кочеткова по приказу командования совершил рейд из брянских лесов на Украину и вышел в район городка Лоев. Там партизаны разгромили отряд немецкой полевой полиции и закрепились. Словацкая дивизия выслала 7 ноября 1942 года на подмогу немцам четыре бронеавтомобиля и моторизованную пехоту. Партизаны притворным отступлением заманили словаков в Лоев и там открыли по колонне умелый огонь из минометов. Подбив последние машины, кочетковцы заблокировали им пути отхода и отрезали пехоту от бронеавтомобилей. Словаки были наголову разгромлены, потеряли три бронемашины, домой вернулись только три грузовика.

Придя в себя, словаки 10 ноября опять подошли к Лоеву, но партизан там уже не было. Кочетковцы (800 бойцов, много пулеметов, 45– и 75-миллиметровые орудия) перешли в контрнаступление и 14 ноября нанесли неожиданный удар по райцентру Хойники, где располагалась усиленная разведгруппа словацкой дивизии. Бой шел 10 часов, словаки потеряли только троих убитыми, однако партизаны практически полностью разгромили подошедшие на выручку немецкую и казацкую часть. Всего партизаны уничтожили до 200 солдат и офицеров противника. В бою погиб командир отряда Кочетков, которому «за образцовое выполнение боевых заданий командования в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в тылу противника и проявленные при этом отвагу и героизм» 4 января 1944 года посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. В честь Кочеткова названа одна из улиц полесского города Хойники.

Примечательно, что Кочетков погиб из-за словаков. Те кричали, что хотят сдаваться, но им мешают немцы. Кочетков бросился на помощь братьям-славянам и был убит. Сабуров, командир партизанского соединения, в которое входил отряд Кочеткова, так вспоминал об этом: «А Кочеткова мы потеряли из-за этих словаков… Понимаешь, на станции стоял словацкий взвод. Они без боя отдали станцию и отошли к центру. Мы следом. Думали ворваться в комендатуру… Словаки нырнули во двор комендатуры. Ты только послушай, что те фашистские гады сделали. Пропустили во двор словаков и открыли по ним огонь. Словаки лежат, а их в упор расстреливают. Слышим крики: «Братья, помогите…» А мы никак ворваться не можем. Тут Кочетков и не выдержал…

– Вот она, трагедия «нейтральных»! С немцами идти не хотят, с нами не решаются. В этой войне нет нейтральных, – невольно вырывается у меня»[175].

Таким образом, и в 1942 году, как и годом раньше, больше представителей бывшей Чехословакии воевало на стороне Германии, чем на стороне союзников.

Но как бы ни сопротивлялось эмигрантское правительство Бенеша планам организации чехословацкой воинской части в СССР, было понятно, что без этого все равно не обойтись. Однако с самого начала Бенеш предполагал по образцу батальона «Восток» создать в СССР чисто символическую часть не больше батальона, которая не должна была воевать на фронте. Ведь если в Советском Союзе появилась бы бригада или дивизия, то значение чехословацкой бригады в Англии как костяка лояльной Бенешу будущей чехословацкой армии было бы утрачено.

10 августа 1941 года Пика писал Бенешу: «Что касается организации воинских частей, то я особенно не настаивал на ускоренном проведении практических мероприятий, хотя это и признавалось необходимым во время официальных политических переговоров. Во-первых, здесь очень мало возможностей, и я не верю, чтобы они могли сформировать целую дивизию, и, во-вторых, необходимо выиграть время и поберечь наших людей для действия на своей территории»[176].

Но 27 сентября 1941 года все же был подписан советско-чехословацкий военный договор, на основании которого и началась практическая работа по формированию чехословацкой воинской части на территории СССР. Офицерские кадры будущей части должны были быть набраны из остававшихся в Суздале военнослужащих бывшего легиона Свободы, которых в октябре 1941 года перевели подальше в тыл в знакомый чехословакам Оранский лагерь Горьковской области.

Военная миссия полковника Пики исходила из того, что никакой спешки с формированием части быть не должно, поскольку ее, как и чехословацкую бригаду из Англии, планировалось использовать только после разгрома Германии на территории самой Чехословакии в соответствии с планами «исследовательской группы».

Лишь 12 декабря 1941 года подполковник Свобода принял от горсовета Бузулука здания из расчета на размещение одного пехотного батальона (1100 человек) и запасной роты (300 человек). На случай разрастания части были обустроены капитальные землянки примерно на 3000 человек[177]. Ранее все эти здания использовались польскими частями генерала Андерса, которые начали перебрасывать в Иран по требованию польского эмигрантского правительства в самое тяжелое для Красной армии время. При этом премьер польского эмигрантского правительства Сикорский на приеме в Бузулуке говорил: «Мы верим Сталину, верим Советскому Союзу и совместно с Красной армией будем сражаться против гитлеровской Германии вплоть до ее полного разгрома».