Временное правительство и Совет республики за последние недели проявили какой-то такой паралич всякой деятельности и воли, что у меня уже возникал вопрос: да не политика ли это и не собирается ли Керенский и компания дать большевикам, так сказать, зарваться и затем одним ударом с ними покончить.

В действительности покончили с ним большевики нападением на Зимний дворец, в котором в последний момент не было иной защиты, кроме юнкеров и смехотворного женского батальона. Весь остальной гарнизон, подвергавшийся в течение трех недель безудержному воздействию большевиков, отказался выступать на защиту Временного правительства, и всё оно к вечеру 25 октября оказалось в казематах Петропавловки, кроме Керенского, который бежал в Гатчину».

Поразительным образом утром того дня, в среду 25 октября (7 ноября) 1917 года, газета «Известия» опубликовала передовую статью под названием «Безумная авантюра»: «Самое ужасное — это то, что большевистское восстание при всякой удаче повело бы к целому ряду гражданских войн, как между отдельными областями, так и внутри каждой из них. У нас воцарился бы режим кулачного права, в одном месте террор справа, в другом — террор слева. Всякая положительная работа стала бы на долгое время невозможной, и в результате анархии власть захватил бы первый попавшийся авантюрист… Неужели неясно, что попытка восстания во время подготовки выборов в Учредительное собрание совершенно безумна?»

Читать эту статью тем, кто отныне определял судьбу России, было уже некогда. Они брали власть.

Министров Временного правительства, арестованных большевиками, отправили в Петропавловскую крепость. Государственного контролера Федора Федоровича Кокошкина вместе с министром финансов Андреем Ивановичем Шингаревым перевели в тюремную больницу, потому что у них оказалась открытая форма туберкулеза.

Оба министра были депутатами Государственной думы и членами ЦК партии кадетов. Незадолго до февраля Федор Кокошкин выступал на партийном съезде: «Революция только тогда имеет значение, когда общество внутри готово к созданию нового строя. Революции придают только отрицательную силу: она должна всё снести. Но положительную сторону никто не разрабатывает. О выработке общественно согласованной идеи нового строя никто не заботится. А ведь за разрушением революционным без созидания нового строя следует военная диктатура».

Как в воду смотрел!

Андрей Шингарев был человеком предельно бескорыстным. Служение народу понимал буквально. Отказался от университетской кафедры, от работы в хорошей больнице, работал земским врачом. Жил в деревне, крестьян, которые не могли заплатить, лечил бесплатно. Воспитал пятерых детей и троих племянников. Написал книгу «Вымирающая деревня».

Девятого декабря 1917 года Шингарев записал в дневнике: «Одного я не понимаю, то, чего не мог понять никогда. Как эта вера в величайшие принципы морали или общественного устройства может совмещаться с низостью насилия над инакомыслящими, с клеветой и грязью»…

Прямо в тюремной больнице 7 января 1918 года Кокошкина и Шингарева зверски убили пьяные матросы и красногвардейцы. Наказывать убийц не стали — «свои»…

Других министров усилиями политического Красного Креста удалось перевести из Петропавловской крепости в тюремную больницу, когда там еще не было красногвардейцев, и министров вскоре освободили. Оставшиеся в живых члены Временного правительства постарались как можно быстрее покинуть Россию.

Офицеры штаба Петроградского военного округа и Генерального штаба, узнав о начинающемся восстании, преспокойно отправились в заранее оборудованное убежище, где провели ночь, выпивая и закусывая. Утром там появился представитель Военно-революционного комитета большевиков, чтобы составить список офицеров, готовых сотрудничать с новой властью. Генштабисты самодовольно говорили:

— Они без нас не могут обойтись…

Генеральный штаб и пальцем не пошевелил, чтобы спасти Временное правительство и помешать большевикам взять власть. 25 октября 1917 года Генеральный штаб и Военное министерство вели себя так, словно политические баталии их вовсе не касаются, соблюдали удивительный для военных людей нейтралитет.

После Октябрьской революции сотрудники многих министерств разбежались или саботировали новую власть. Исключением явилось Военное министерство, где работа не прерывалась ни на минуту.

В первую годовщину Октябрьской революции Сталин писал в «Правде»: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом т. Троцкому».

Пока брали Зимний дворец, в половине третьего ночи в Смольном институте открылось экстренное заседание Петроградского совета. На трибуну вышел председатель Совета Лев Давидович Троцкий:

— От имени Военно-революционного комитета объявляю, что Временное правительство больше не существует!

В зале разразилась овация.

Решающую ночь Октябрьского восстания Троцкий провел в Смольном, в Военно-революционном комитете. Оттуда он руководил действиями военных частей. К нему пришел член ЦК Лев Борисович Каменев, который возражал против восстания, называя его авантюрой, но счел своим долгом быть рядом в решающую минуту.

— Отдельные министры подвергнуты аресту, — продолжал Троцкий. — Другие будут арестованы в ближайшие часы.

Зал опять зааплодировал.

— Революционный гарнизон, состоявший в распоряжении Военно-революционного комитета, распустил собрание парламента.

Шумные аплодисменты.

— Нам говорили, — продолжал Троцкий, — что восстание гарнизона вызовет погром и потопит революцию в крови. Пока всё прошло бескровно. Мы не знаем ни одной жертвы. Власть Временного правительства, возглавлявшаяся Керенским, была мертва и ожидала удара метлы истории, которая должна была ее смести. Обыватель мирно спал и не знал, что одна власть сменялась другой. Вокзалы, почта, телеграф, Петроградское телеграфное агентство, Государственный банк — заняты. Зимний дворец еще не взят. Но судьба его решится в течение ближайших минут…

И тут он увидел, что в зале появился Ленин, и объявил:

— В нашей среде находится Владимир Ильич Ленин, который в силу целого ряда условий не мог до сего времени появляться в нашей среде… Да здравствует возвратившийся к нам товарищ Ленин!

Владимир Ильич тоже произнес речь:

— У нас будет Советское правительство, наш собственный орган власти, без какого бы то ни было участия буржуазии. В корне будет разбит старый государственный аппарат управления и будет создан новый в лице советских организаций… Для того чтобы закончить эту войну, необходимо побороть самый капитал… В России мы сейчас должны заняться постройкой пролетарского социалистического государства. Да здравствует всемирная социалистическая революция!