На добровольную помощь с его стороны надеяться мне не приходилось, поэтому я приняла меры.

— Да я тут одного козла замочила, — призналась я. — Случайно вышло. Наезжал на меня. Ну вот, теперь надо отмазываться как-то. Я подумала, кого бы подставить, и сразу вспомнила о тебе.

«Поверил», — подумала я, заглядывая в глаза Зеленого.

— Ты чего это? — обиженно воскликнул Гена, съеживаясь. — Совсем уже охренела? Чего я тебе сделал?

— Да ничего, — подумав, призналась я. — Мне, конечно, не нравится, что ты торгуешь наркотиками, травишь людей. Но не в этом дело. Я в сложной ситуации, нервы ни к черту, крыша едет. Сейчас позвоню в милицию и стукну на тебя. Тебя повяжут, и сядешь ты на лет двадцать — двадцать пять. Там тебя перевоспитают…

— Чего ты хочешь? — перебил меня Зеленый. — Можешь не гнать мне тут всякую пургу. Денег?

— Ладно, не буду гнать, — сказала я серьезным голосом, — мне надо прошвырнуться по подпольным врачам, занимающимся лечением огнестрельных ран в условиях домашнего уюта. Я ищу одного типа, который ушел от меня живым.

— Свидетель, — кивнул понимающе Зеленый, поднимаясь с пола.

— Точно. Этого замочила, — ткнула я пальцем в кучу вещей, — а тот ушел. Или ты поможешь мне найти его, или я сдам тебя ментам. А там тебе уже без меня припишут нераскрытые за последний год преступления, вспомнят и наркотики, и до кучи другие твои грешки.

— Ясно, — пробормотал Зеленый, спокойный и сосредоточенный.

Неожиданно он набросился на меня, но я ловко парировала его удар, и Зеленый ненадолго ушел в нирвану. Я осталась ждать его пробуждения.

Наконец он очнулся.

— Ну ты и сука сумасшедшая, — оскаленно произнес он.

— Давай, обувайся! — скомандовала я, поводя пистолетом. — Идем к врачу.

— А без меня нельзя? — спросил Зеленый мрачно. — В натуре, не могу я подставлять нормальных людей.

— Без тебя нельзя. Альберт тебя хорошо знает, сразу откроет дверь. И вид у тебя подходящий, бандитский, — пояснила я ему.

— Но я не изранен, — сказала Зеленый и сразу пожалел о сказанном.

— Я легко могу это устроить, любые раны, — сказала я небрежно.

— Ты озверела, тварь!

— Не ори! Заткнись! — ткнула я ему в лицо пистолетом. — Все должно выглядеть натурально.

— Да я тебя… — заревел Зеленый, поднимаясь на дыбы. Пара ударов — и Зеленый обзавелся новыми отметинами на лице, добавившими к образу пострадавшего в разборке правдивости. Станиславский и то бы воскликнул «Верю!», увидев его.

— Если мы так будем продолжать, то тебя мама родная не узнает, — предупредила я Зеленого.

Больше он не выступал, а покорно шествовал за мной туда, куда я ему указала. На ногу Гены я наложила тонкую неаккуратную повязку и пропитала ее искусственной кровью из небольшого пузырька, принесенного с собой, чтобы врачу сразу бросилась в глаза моя неумелость.

На квартире у Альберта Гочия интересующего меня человека я не обнаружила.

— Ну кого ты ищешь? — спросил, кривясь, Зеленый. — Может, я знаю.

— Нет, ты не знаешь, — ответила я ему, — он не из местных.

Вскоре мы стояли перед дверью очередного врачевателя. Обшарпанный полутемный подъезд, синяя стальная дверь с глазком. Я позвонила. За дверью долго молчали.

— А ты правда кого-то замочила? — спросил Зеленый.

— Да, конечно, — ответила я с честным лицом, — сам труп к тебе тащить было лень, вот я и принесла только одежду. Но не волнуйся, этих улик ментам хватит с лихвой, чтобы тебя упечь, если что. Уверена, у тебя и порошка припрятано в хате прилично.

— Слушай, если ты их там будешь мочить, — Зеленый кивнул на дверь, — я не хочу, типа, присутствовать.

— Ты мне еще поговори, — цыкнула я на него и, присмотревшись, заметила: — Что-то ты не похож на тяжелобольного.

Перепугавшись, что я еще что-нибудь с ним сотворю, Зеленый скривился, сгорбился и застонал, как на смертном одре.

— Давай, навались на меня, будто бы теряешь сознание, — велела я ему.

Зеленый, обхватив меня за шею, завыл пуще прежнего и, перестаравшись, зашелся кашлем.

— Вы к кому? — деликатно осведомился хозяин квартиры. Дверной глазок сразу потемнел. Оценивает гостей.

— Молчи, — шепнула я компаньону на ухо, а сама закричала взволнованным голосом: — Быстрее, его ранили! Он истекает кровью! Помогите!

— Чем я могу вам помочь? Звоните в «Скорую помощь», — равнодушно донеслось из-за двери.

— У него огнестрельное ранение. Его повяжут. Доктор, откройте быстрее, — продолжала я гнуть свою линию.

— Вы ошиблись, здесь нет никакого врача, — уже нервно произнес хозяин квартиры. Было понятно, что он хочет избавиться от незваных гостей.

— Мы от Мусы. Примите нас, — не сдавалась я.

Зеленый, вторя мне, застонал, как мятежный дух из подземелий Тауэра. У меня аж волосы на голове зашевелились от этого стона. Переигрывает, черт полосатый!

— Я не могу вас сейчас принять, — стоял на своем врач.

— Не стони так, — шепнула я Зеленому, но он так вошел в раж, что уже себя не слышал, не то что меня. Стоны из страдальческих стали напоминать звуки, издаваемые буйволом при случке.

— Доктор, он уже теряет сознание, — завопила я, пригнула Зеленого к полу и врезала коленом по зубам. Рев счастливого буйвола оборвался. Гена обмяк и плавно сполз на пол. С горестными причитаниями я бросилась к распростертому на лестничной площадке телу, вытащила незаметно из кармана пузырек с краской, плеснула на грудь Зеленому, а остатки себе на руки. Залитую бутафорской кровью руку я протянула к глазку, чтобы хозяин хорошенько рассмотрел.

— Он умрет прямо у вас под дверью! Доктор, откройте! — заорала я во все горло и в довершение провела кровавой рукой по глазку. Пусть хозяин квартиры видит все в красных тонах. — Помогите, кто-нибудь!

Никто из соседей не вышел на мой душераздирающий призыв. Подъезд словно вымер, но у доктора нервы не выдержали. Загремел ключ, торопливо проворачиваемый в замке. Дверь распахнулась, и худой пожилой человек в шлепанцах зашипел на меня.

— Молчи, дура. Заткнись и тащи его внутрь. Я сказал, заткнись и тащи, — зверски зыркнул он глазами.

Шмыгая носом и растирая по лицу слезы, я поволокла Зеленого за руки в квартиру врача. Проворно захлопнув дверь, врач последовал за нами, на ходу давая советы. — Сюда, в гостиную… Нет, не на ковер, к окну. И снимите с него одежду.

Он задернул шторы и, нацепив на нос очки, поинтересовался, что с ним. Я задумалась и не расслышала его вопроса. Без сомнения, доктор не хотел пускать нас в квартиру, потому что у него кто-то уже был, кто-то, кто не желает светиться. Вот почему мы не прошли сразу в операционную, оборудованную в одной из комнат.