Посмотрел на Люду: голову вжала в плечи, всхлипы участились, началась истерика. Похоже, и ее такое заманчивое предложение не прельщает. Значит, придется вежливо отказаться…

…Окончил я рихтовку двери «Матизика» о тела невиновных участников дорожного движения, лишь когда те перестали шевелиться.

Гады, это ж надо было меня так вывести из себя.

Стараясь не наступать в лужи крови, присел и пощупал пульс на шеях мужиков.

– Фух, жить будут! – успокоился я и начал разворачиваться, чтобы посмотреть, как себя чувствует Мила.

Не успел – резкий толчок в левое плечо опрокинул меня. Больно-то как! Оперся на здоровую руку, поднялся. Второй выстрел был точнее – теперь мне продырявили бок. На пару сантиметров выше, и попали бы в сердце.

Упал на спину между избитыми хамами. Эх, все-таки замарался в крови. И в своей, и в чужой. «Кто же палит?» – размышлял я, любуясь звездным небом.

Послышались шаги, в зоне обзора показалась размалеванная девица с огромным пистолетом в руках. А-а, понятно.

– Что, козел, теперь ты не такой крутой? – спросила она, не сводя с меня мушку. Потом вытерла сопли и приказала: – Молись!

Очень близко, гнида, точно не промахнется.

«Прости и прощай, Людочка! И здравствуй, Торн, твой верный сын идет к тебе!» – мелькнули последние мысли.

Но меня спас рояль в кустах! Точнее девушка, играющая на этом замечательном музыкальном инструменте во французском ресторане «Марсель».

Моя стопятидесятикилограммовая крошка с воинственным кличем, которому позавидовали бы даже тролли, заехала бейсбольной битой дурочке по башке. Милочка честно вложила в удар всю свою мощь. Эх, ей бы кузнечный молот! Впрочем, в будущем об этом можно подумать!

Как у девицы не оторвалась голова – до сих пор удивляюсь. Но выстрелить стерва все же успела – в затылок водителю. Наверное, чтобы не в одиночку раскидывать мозги по асфальту (все-таки череп ее раскололся).

– Базик, ты как? – ласковым голоском поинтересовалась Люда, словно только что и не она издавала бешеный рев амазонки.

Попытался самостоятельно подняться – получилось! Повезло, что оба ранения навылет.

– Немедленно исчезаем отсюда! ДПС вызывать не будем, – схватил я оранжевую дверцу и поковылял к нашему автомобильчику. Хорошо, что он на ходу, не заглох даже.

– Ага, – все поняла Людочка, обогнала меня и открыла багажник «Матиза».

– Не влезет. В руках подержу, – подумал я, будто Люси пытается засунуть туда оторванную часть машины.

– Я аптечку ищу. Где же она? А вот! Давай перевяжу!

– Некогда. Жми на газ, на ходу перебинтуюсь!

– Сейчас. – Люси вдруг вернулась к трупу девицы, зажала в ее руке валявшийся пистолет и… пристрелила щуплого!

– Ты чего?! – опешил я.

– Он же свидетель, – оправдалась Люси.

– Ну ты даешь! Беги назад!

– Еще секунду, – попросила Мила и, ловко орудуя плоскогубцами (вот почему гремели инструменты, когда она рылась в заду «Матиза»), оторвала дохлой девице ногти.

– Людочка, ты меня пугаешь! Хватит над мертвыми издеваться!

– Худшей мукой для нее в аду будет созерцать свой новый маникюр. Вернее, его отсутствие, – объяснила свой поступок довольная Мила, прыгнула за руль и рванула с места. – Это ей за то, что хотела тебя убить. А худого – за то, что обзывался.

– Да, вот уж действительно, язык мой – враг мой, – сглотнул я.

– Они не знали этой поговорки.

– Не завидую тем, кто посмеет обидеть твоих детей.

– Наших детей, Базик!

– Да, крошка, конечно!

Надо же, как меняется человек в экстремальных условиях.

С минуту ехали молча.

– Людочка, а позволь поинтересоваться, откуда у тебя эта дубина?

– Бита, что ли?

– Она самая.

– Да я через неделю после того, как машину купила, пробила колесо.

– И?

– Выяснила, что у меня нет ни домкрата, ни ключей. Отправилась в автомагазин, попросила продать все, что может пригодиться в пути. Сама я не соображала, а веселые продавцы укомплектовали по полной программе. У меня даже спиннинг есть складной и палатка. Хотела выбросить, да все руки не доходят.

– Видишь, не наврали тебе продавцы – пригодилась эта штука. А сейчас раны перемотаю, и отправимся на рыбалку с ночевкой, – пошутил я.

– А правда, куда ехать-то?

– Резонный вопрос. Минутку, позвоню Вотару, и решим.

Когда вызываемый абонент ответил, я сказал:

– Серега, мы попали в аварию.

Ночной клуб «Тетраэдр»

– Привет, Борян, как дела? – спросил вылезший из синего «Бентли» сын хозяина заведения.

– Замечательно, Илья Ильич, добро пожаловать! – залебезил двухметровый здоровяк перед мажором с ломающимся голоском.

На самом деле Ильичу еще рано водить автомобиль и необходимо доучиться в школе, но папины деньги решали такие «мелочи», как права и зубрежка уроков. Куда как интереснее чувствовать себя важной персоной и развлекаться по-взрослому.

Илья Второй важно вошел в просторный зал «Тетраэдра», по пути к барной стойке снисходительно хлопнул по нескольким протянутым для рукопожатия ладоням, пару раз поднял в приветствии пятерню тем знакомым, которые находились в дымной дали, и ущипнул за попку официантку.

Завсегдатаи уважали и любили Илью Ильича. Ведь щедрый папенькин сынок частенько раздавал бесплатную выпивку, иногда приводил с собой знаменитостей, периодически продлевал рабочее время клуба до обеда (или вовсе велел продолжать праздник круглосуточно).

– О, Гурам, ты че такой кислый? – заметил одноклассника Илья. – И как мимо фейсконтроля пролез с такой мордой?

– Да, лошара твой Бориска. А грустно, потому что обидели меня сильно в театре.

– Говорил же, не хрен туда ходить.

– Конечно, тебе за двояк по литре нечего переживать. А мне влепили бы, если б не пошел.

– Да расслабься уже. Отдыхай. Эй, чел, налей ему вискаря, – щелкнул пальцами Илья Ильич.

Бармен немедленно выполнил команду.

– Спасибо, – осушив стопку, выдохнул Гурамов и продолжил брюзжать: – И главное, на глазах у всех обломали. Прикидываешь? Как чмошника последнего заставили семечки с пола собирать.

– Ха-ха, Гурам, хотел бы я посмотреть на этот спектакль.

– Вот теперь жалей, что не пошел.

– Да, протупил. Заснял бы на смартфон и в ютуб выложил. Забудь. А хочешь, ща телок снимем, на дачу отвезем? – предложил сын хозяина «Тетраэдра». – Хочешь даже по две? Эй, бармен, есть тут кто-нибудь, кого я еще не трахал?