в балахон, с запахом налево, подпоясанного красным кушаком. Первым делом, как только войдешь лес, следует принести жертву mechiine, пишет В.Н. Майнов, «а то не только он удачи не пошлет, а еще заведет в такую чащобу, откуда не выберешься». Охотникам полагалось в первый куст по левой руке бросать несколько зерен овса, серебра и перья, «что должно было изображать, что жертва приносится ему от того, кто на земле, под землей и в воздухе. В лесу, чтобы не рассердить «хозяина», нельзя было ругаться, разорять птичьи гнёзда, муравейники, без надобности рубить деревья и кустарники. На провинившихся он напускал болезнь, по его воле человек мог «попасть на дурной след» и заблудиться. Представление о лесе как некоем одушевлённом мире отражает и пословица «Kut mecha, muga i mecaspää» (Как к лесу, так и от леса).

Особые взаимоотношения устанавливались между хозяином леса и пастухом с целью обезопасить скот от нападений диких животных и несчастных случаев в период летнего выпаса. Такие обряды имеют глубокие корни и известны многим народам Европы. У европейских и финно-угорских народов его проводили обычно в день святого Георгия (Егория), который считался покровителем домашнего скота и выпадал на 6 мая (23 апреля по старому стилю). В этот день, как правило, лежал снег, поэтому обряд проводился символически, но позднее когда начинался пастбищный период, в первый день выгона скота, хозяйка совершала обряд, сопровождая его заговором.

Пастух с помощью местного колдуна, реже один, в день первого выгона скота проводил ряд обрядовых действий. Главную роль в обряде отпуска, о котором пастухи предпочитали не рассказывать, играл записанный на бумаге заговор, который произносился пастухом при троекратном обходе скота перед первым его выгоном на пастбище. В.Н. Майков пишет, что «ему не удалось записать ни одного отпуска, так как Чудяне их скрывают».

Пастух обходил стадо, «вооруженный» магическими предметами - топором, заткнутым за пояс острием вверх, рожком, горящей лучиной или свечой, которые символизировали построение железной (каменной) и огненной стены, охраняющей скот от всех злых сил и хищных зверей.

Затем скот прогоняли через символические ворота - по «коридору» между расстеленными на земле поясами.

Текст заговора приобретал после этого особую силу над лесным хозяином, его зашивали в одежду или прятали в пастушьем рожке, трубя в который он собирал коров в стадо. Никто кроме пастуха не мог видеть «отпуск» и прикасаться к нему до конца выпаса. Его потеря или попадание в руки другого человека лишало власти пастуха над mechiine. Пастух, получивший «отпуск», весь пастбищный период соблюдал особые правила поведения: не должен был стричь волосы, иметь отношения с женщинами, обижать всё живое в лесу, не убивать змей, ловить рыбу, собирать ягоды чёрного цвета и др. При выполнении пастухом оговоренных условий mechiine выступал покровителем домашнего скота. Пастуху оставалось только выгнать скот в поле и встретить его. Вступление в договорные отношения пастуха-колдуна с mechiine оказывалось для него в будущем небезопасным. А.М. Линевский сообщает, что общей чертой рассказов о пастухах - колдунах является их трагический конец.

Приведем образец заговора, предотвращающий потерю пастухом в летний период скота от пропажи.

Заговор для оберега скота на пастбище

В озере «хозяйничал» водяной - vedenizand (vedehiine, vedenuk) и его жена - хозяйка воды (vedenemäg). Об их происхождении существовало два мнения: по первому они выскочили одновременно со всей нечистью из болота, по второму произошли от утопленников. Водяной более опасен, чем лесной хозяин. Может опрокинуть лодку, утопить людей. До и после ловли рыбы его угощают - опускают в воду яйцо, пироги, табак, льют вино. Как и в лесу, находясь «на воде», запрещалось сквернословить, плеваться, бросать мусор и камни в воду. Нарушение запретов водяной наказывал кожной болезнью, чтобы от неё вылечиться, надо было вернуться к водоёму и просить у водяника прощение.

Вепсы почитали и духов-хозяев огня (lamoin- izand, lamoinemag). Чтобы предотвратить пожар или болезни, нельзя было осквернять огонь - плевать в него, затаптывать его ногами и т. д. При пожарах духов огня задабривали - бросали в огонь яйцо, обращались с просьбой о его прекращении. В то же время огонь и дым использовались как очистительное средство. Пользоваться в таких случаях было предпочтительно огнём, добытым трением. Сообщалось, что в конце XIX в. продолжающаяся в д. Корвала семь лет эпидемия холеры прекратилась после обхода деревни с «деревянным» огнём.

Maspei i taivhazessai - kiviine sein,

Maspei i taivhazessai - lämiinke sein

Nenile kodin zivaiaizile tämäks kezaks!

(От земли и до неба каменная стена. От земли и до неба стена с огнем, для этих домашних животных на данное лето!).

ДОМАШНИЕ ДУХИ-ХОЗЯЕВА

Духом домашнего очага считали запечного мужика - päcinrahkoi. Он живет на печи, его отличает неряшливость, он всегда в саже. Представления о запечном мужике часто сливались с образом домового. При переходе в новый дом запечного мужика следовало взять с собой. Хозяйка, обращаясь к нему с такой просьбой, совершала специальный ритуал его переноса на новое место жительства - в горшке с горящими углями или в лапте с горячей золой, где находился тлеющий уголёк. В дом тут же бросали огненно-рыжего петуха. Крик петуха означал, что запечный мужик согласен жить в новом доме.

По поверьям вепсов, кроме запечного мужика в доме обитают и другие хозяева. Главными среди домашних духов является домовой избы и его жена (pertinizand и pertinemäg). Они могут обитать у печи, в подполье и красном углу. Домовой появляется перед домочадцами как предвестник беды в виде старика или старухи. Полагают, что, скорее всего, у вепсов в прошлом домовые являлись хозяевами места/земли, где ставится дом, поэтому в рассказах о переселении в новый дом кроме переноса старого «хозяина» бытует и другая версия: заселяющиеся обращаются с просьбой к домовому пустить на житьё в дом и обеспечить благополучие. В подполье также есть хозяин и хозяйка (karzinizand и karzinemäg).

Менее благожелательны к людям хозяин двора (tanazkodinik, tanazizandainé) и его жена - хозяйка хлева (läväemäg). Они могут невзлюбить лошадь или корову какой-либо масти и мучить её по ночам. Духи двора показываются не только в образе человекообразного существа, но и в виде небольшого хищного зверька - ласки, также крысы, змеи, мыши.

В отдельно стоящих постройках на усадьбе тоже есть хозяева. В риге - ригачник (riganik, rigcmizand) и бане - баенник (kül’bet’izand) с женой (küIbet'emäg, kül’bet’baboi); Перед молотьбой ригачника одаривали подарками. Северные вепсы раскладывали по углам риги кусочки хлеба, сахар, чай. Иначе он