При этом русские джонки шли под парусом и набрав скорость. Что позволяло им безболезненно сближаться с противником и ломать ему весла. Раз за разом.

Впрочем, колонну корабли Ярослава держали. Их командиры и экипажи вполне отчетливо понимали, что, оставшись в одиночку, они не выживут. Да и остановившись – тоже. Поэтому держались и колонны, и скорости, не пытаясь геройствовать.

Тем же кораблям халифа, что проскакивали за последним, двенадцатым, мателотом, кидали с высокого борта прощальный подарок – керамическую гранату со спиртом. Большую. Ту, что применяли в онаграх. Учитывая потери в личном составе – тот еще подарок. Ведь много спирта давало много огня. Быстрого огня, который иной раз вспыхивал целой стеной. Да, такой огонь легко заливался водой. Если получалось. Но в той давке и суете подобными делами заниматься не всегда было возможно…

Рагнар стоял на своем корабле и смотрел каким-то безумным взглядом на происходящее. Корабли этого странного ромейца шли сквозь флот арабов, как раскаленный нож сквозь масло. А по обе стороны от них все начинало полыхать огнем. Казалось, будто на противников Ярослава нисходил небесный огонь, поражая их за дерзость.

Византийцы, что также, пораженные, наблюдали за происходящим, тоже не верили своим глазам. И молились. И крестились. И вообще – всем видом своим выражали рефлексии. Не может же быть, чтобы язычнику ТАК благоволили боги… да… именно БОГИ, а не Всевышний. Ибо о том, какой ереси придерживается Ярослав, все они уже знали. То не являлось никаким секретом в Византии в силу определенных обстоятельств.

Первым не выдержал Ивар.

Он что-то закричал, призывая своих людей к бою. И почти сразу взревела толпа викингов, покрывая море воинственными кличами. Не только бойцы Ивара. Все. Столь явное благоволение небес воодушевило викингов чрезвычайно. Как бы не в большей степени, чем пробило мораль Сирийскому флоту халифа.

Викинги налегли на весла и устремились вперед.

Ни Рагнар, ни Бьёрн, ни другие их предводители более не управляли процессом. Не решились бы. Против взревевшей толпы только безумец бы решился выступить. Поэтому они с головой погрузились в сие действо, постаравшись «набить как можно больше фрагов, пока небеса наблюдали за ними».

За ними двинулись и греки. Они, конечно, не впали, как викинги, в массовое боевое безумие. Но были тоже очень сильно воодушевлены, и вывести их теперь из этого оголтелого раша не было никакой возможности. Никто бы просто не понял, не оценил и не согласился. Победа ведь. Вот она. Протяни и возьми. После стольких лет боли. После стольких поражений…

Ярослав же шел своей эскадрой сквозь «бушующее море кораблей» халифата и разил… разил… разил… Прошел сквозь этот флот. И развернулся, начав продвигаться вдоль фланга, отсекая основной массе кораблей отступление на юго-восток.

Увидев, что викинги и греки пошли в атаку, он прекратил стрелять зажигательными боеприпасами, перейдя на средства психологического действия. В частности, стрелы он начал применять со свистящими насадками[63], а пращники перешли с горшочков с зажигательной смесью на едкие дымовые составы. Куда менее эффективные, но вполне пригодные для деморализации противника, который и так уже поплыл.

И была бойня…

Викинги, как показал поход Бьёрна Железнобокового, на голову превосходили войска халифата при столкновениях лоб в лоб на равных. Прежде всего по боевому духу. Снаряжение же их было сопоставимо. Сами же викинги, в силу рациона и климата, вырастали крупнее, что в совокупности и решало исход боевых столкновений. Сложно спорить с тем, кто крупнее и, как правило, сильнее тебя, так еще и прет на тебя с топором в руке, мечтая отправиться в Вальхаллу. Да, мусульман может ожидать рай после смерти, с прекрасными гуриями. Но в рай у них попасть не так просто. А тут главное – умереть в бою, проявив себя достойным того, чтобы великий бог Один прислал валькирий для приглашения тебя в свою небесную дружину.

И это в обычных условиях. А тут викинги поперли вперед с какой-то чудовищной дурью, видя, что небеса на их стороне. И сдержать их натиск оказалось просто невозможно. Каждый из них стремился доказать небесам, что достоин Вальхаллы. Каждый из них рвался вперед, без страха… и с какой-то безумной радостью и лютым весельем.

Греки такой лихостью, конечно, не отличались. Но их воодушевление тоже очень сильно сказалось на их боеспособности. Поэтому, навалившись на западный фланг Сирийского флота халифата, они его смяли без особого труда и до вечера преследовали. Но там кто-то сумел уйти. От викингов же не ушел никто. Так сложилось, что Ярослав именно этот фланг решил окучивать. Поэтому корабли халифа шугались от этих «морских чудовищ», то есть русских джонок, и нарывались аккуратно на викингов. Где и гибли, принятые со всей теплотой и радушием.

– Бойня… просто бойня… – тихо произнес Ярослав на закате, глядя на это качающееся на легкой волне поле кораблей.

Загоревшиеся дромоны арабов уже давно утонули либо потухли. Остальные же… представляли собой жуткое зрелище. Арабские корабли были очищены от людей по старому обычаю викингов. То есть все, кто на них находился, были убиты. Эти впавшие в боевое безумие германцы просто не брали пленных, принося их жизнь в жертву своим богам. Да и зачем они им? С арабов выкуп им все равно не взять.

Между безвольно дрейфующих судов плавали редкие тела умерших. Какие-то обломки, бочки и прочий мусор, вывалившийся с утонувших кораблей.

А на самих судах шел сбор трофеев. С трупов и вообще. И викинги, и греки самым энергичным образом потрошили все, что могли. Снимая кольца, кольчуги и прочие полезные вещи. Спешили. Потому что утром флот двинется дальше.

Ярослав и его люди в этом веселье не принимали участия. Свою долю им все равно выделят, согласно уговору. Обманут, конечно. Обязательно обманут. Но что-то ему все равно перепадет. А много с этих морячков ему и не требовалось, ведь он шел в этот поход совсем не за этими трофеями. Так зачем набивать свои корабли всем эти барахлом? Так что, убрав паруса, Ярослав расположил людей на отдых. Завтра будет новый день, и кто знает, что он принесет. Может быть, подойдет флот халифата из Туниса или критские пираты. Все эти грабежи хороши… но слишком уж опасны в сложившихся обстоятельствах…

865 год, 24 мая, Александрия

Раннее утро. Точнее, еще ночь. Ибо тьма не отступила перед солнечными лучами. И в этом мраке крупная лодка – шлюпка с джонки, – бесшумно скользя по волнам, пристала к северо-западному берегу острова Фарос.

Ивар Бескостный и десяток его выборных ребят молча и деловито выбрались на сушу. Вытащили лодку, чтобы волной не унесло. И, накинув на плечи волчьи шкуры, стали тихо пробираться среди камней и руин этого острова.

Землетрясение конца VIII века, как и многие предыдущие, раз за разом вгоняли постройки этого острова в сущее ничтожество. А власти уже много веков не уделяли им должного внимания и ремонта. И теперь там стоял только остов некогда величественного маяка – одного из чудес света – в окружении обломков древних построек и битого камня.