Ora chi se’, ti priego che ne conte;

non esser duro più ch’altri sia stato,

se ‘l nome tuo nel mondo tegna fronte.[17]

Чувствуя себя все увереннее, Джулия подавила настойчивое желание улыбнуться. Она смотрела на Кристу серьезно и сурово.

– Данте сообщает Гвидо, что намерен повторить его историю в мире живых. И только после этих его слов Гвидо начинает рассказ о своей жизни. Нам также известно, что внешне Данте не похож на другие тени. Вероятнее всего, Гвидо понял, что Данте не мертв. – Криста попыталась возражать, однако Джулия вежливым жестом показала, что еще не закончила. – Моя интерпретация подтверждается текстом «Божественной комедии». В пятой песни «Чистилища» есть параллельный отрывок, в которой сын Гвидо рассказывает, как после смерти отца за его душой приходил ангел. Возможно, обязанность перемещать души в Рай возложена на ангелов, а не на святых. Таким образом, после смерти Гвидо Франциск появляется перед ним, но совсем с другой целью. Теперь о вашем последнем замечании, касающемся монографии профессора Хаттона. Если вы имели в виду «Лед и пламень. Желание и грех в „Аде“ Данте», то ваша характеристика его позиции неверна. У меня сейчас с собой нет этой книги, но есть сноска из монографии. В десятой главе он пишет, что верит в появление Франциска, поскольку считает, что слова демона были направлены не на Гвидо, а на самого себя. Однако профессор Хаттон сомневается, спускался ли Франциск в Ад за душой Гвидо или по какой-то иной причине. Это все, что у него сказано об упомянутом эпизоде.

Криста встала, будто собиралась продолжить спор. Но прежде чем она успела раскрыть рот, к ней повернулся пожилой профессор в твидовом костюме. Глаза за стеклами очков в толстой оправе смотрели на Кристу с нескрываемым презрением.

– Может, мы продолжим? Вы задали вопрос, лектор вам ответила. Должен сказать, вполне адекватно.

Криста смешалась, но ненадолго. Она заявила, что ей должно быть позволено задать дополнительный вопрос.

И снова в зале зашептались, но Джулия заметила изменившееся выражение лиц. Теперь на Джулию смотрели с молчаливым одобрением.

– Вы позволите продолжить? Я бы тоже хотел задать вопрос.

Престарелый профессор перевел взгляд на модератора, вышедшего вперед. Председательствующий на конференции вежливо кашлянул:

– Если у нас останется время, мы вернемся к вашим вопросам, мисс. Но вначале предлагаю послушать профессора Вудхауза.

Старик в твидовом костюме пробормотал слова благодарности и встал. Он снял очки и помахал ими в направлении Джулии.

– Дональд Вудхауз. Колледж Святой Магдалины, – представился он.

Джулия побледнела. Вудхауз был дантоведом, сопоставимым по уровню с Кэтрин Пиктон.

– Мне знакома упомянутая вами ссылка из книги Старины Хата. Вы правильно подытожили то, о чем там сказано. Иной взгляд мы находим в книге Эмерсона. – Вудхауз махнул рукой туда, где сидел Габриель. – Но, как вижу, вы не находитесь под его влиянием, хотя у вас и одинаковая фамилия.

В зале засмеялись. Габриель с гордостью посмотрел на Джулию и подмигнул ей.

– Как вы справедливо заметили, у многих вызывает недоумение, зачем Франциск является перед душой новопреставленного лжефранцисканца. Но нам необходимо допустить появление Франциска, дабы слова демона обрели смысл. Дама, выступавшая передо мной, представила это как ситуацию «или – или». Однако я не вижу в этом ничего проблематичного. Мне кажется, полуправдой и полуложью пронизаны все слова Гвидо. Двусмысленность, риторические ухищрения. Казалось бы, чего еще ожидать от человека, давшего предательский совет? Поэтому я склонен согласиться с большей частью сказанного вами, хотя и не могу говорить за него. Полагаю, Старина Хат тоже не решился бы, будь он сейчас с нами.

Джулия облегченно вдохнула. Побелевшие пальцы, сжимавшие край кафедры, разжались. Она не знала, какими могут быть дальнейшие слова профессора Вудхауза. Пока что он говорил в ее поддержку.

Профессор Вудхауз заглянул в листок, где у него были набросаны тезисы:

– Вы представили нам интерпретацию, которая теоретически имеет право на существование. Мне она импонирует больше, нежели те, где Франциску приписывают либо невежество, либо несправедливость. Но давайте говорить прямо: это умозрительное рассуждение.

– Да, так оно и есть, – тихим, но уверенным голосом согласилась Джулия. – Я была бы рада выслушать альтернативные интерпретации.

Профессор Вудхауз пожал плечами:

– Кто же знает, почему Франциск совершал те или иные поступки? Возможно, он собирался принять в Ассизи еще одну душу, а вероломная затея папы стала для него чем-то вроде засады. – (Аудитория встретила его слова смехом.) – Однако я пока не задал своего вопроса. – Он вновь надел очки и просмотрел сделанные пометки. – Мне бы хотелось, чтобы вы поподробнее остановились на договоренности, существовавшей между Бонифацием и Гвидо. В своей лекции вы упомянули об этом лишь вскользь. Я считаю, этот вопрос заслуживает большего внимания. – Сказав это, профессор снова сел.

Джулия кивнула, лихорадочно пытаясь собраться с мыслями:

– Моя лекция была посвящена интерпретации появления святого Франциска в Аду, а не греху Гвидо. Тем не менее я охотно расширю эту часть.

Джулия сжато, но красочно рассказала о встрече Гвидо с папой Бонифацием VIII и последствиях. Похоже, ее ответ вполне удовлетворил профессора Вудхауза. Однако она мысленно оценила его слова как свое упущение. Если представится возможность опубликовать текст, нужно будет обязательно поподробнее осветить этот аспект.

Ей задали еще несколько вопросов, на которые она легко ответила. Председательствующий поблагодарил ее за выступление. В зале вновь раздались аплодисменты. На этот раз ей хлопали с заметным энтузиазмом. Несколько профессоров старшего поколения благосклонно кивали Джулии.

Когда объявили перерыв на чай и кофе, Джулия с удивлением увидела, как профессор Паччиани взял Кристу за руку и увел из зала.

Джулия подошла к Габриелю, вглядываясь в выражение его лица.

Он улыбнулся. Они вновь сцепили мизинцы.

– Я горжусь своей умной девочкой, – прошептал он.

В перерыв Джулии не удалось передохнуть. Профессор Вудхауз и еще несколько дантоведов окружили ее, и разговор о только что прочитанной лекции продолжился. Практически все отмечали высокий уровень проделанной работы и умение обстоятельно отвечать на вопросы. Многих удивило, что она еще учится в докторантуре, а не преподает.

Пока Джулия наслаждалась триумфом в среде дантоведов, Габриель, взяв чашку с кофе, вышел на оксфордское солнце. Он был благодарен хорошей погоде и отсутствию дождей. Он радовался успешному выступлению жены. Конечно, вначале она заметно нервничала, да и сам текст лекции можно было бы улучшить. Но учитывая, что она едва окончила первый курс докторантуры, многие участники конференции выражали ей свое искреннее восхищение. Габриель мысленно вознес благодарственную молитву.