Мы еще немного побеседовали на отвлеченные темы, не относившиеся к делу об исчезновении картины, после чего я сказала, что мне пора идти.

— Работа, — развела я руками. — Надо книгу писать, а то дело на месте стоит. Спасибо вам огромное за беседу и за колесо обозрения!

— Вам спасибо за приятную компанию! — не остался в долгу Сергей. Он проводил меня до выхода из городского парка, после чего побрел куда-то по своим делам. Я села в машину и завела мотор.

Приходилось признать тот малоприятный факт, что у меня осталась одна-единственная зацепка к разгадке всей этой запутанной истории. Прошло несколько дней с того момента, как я начала расследование дела Вольдемара Огородникова, а продвинуться вперед мне так и не удалось. Все, что я узнала, — так это то, что Огородникова никто гением не считает и все его друзья общаются с ним лишь для личной выгоды. Леночка выкачивает из Вольдемара деньги для больной матери, Сергей «дружит» с художником ради вписки, Игорь Леонидович надеется устроить с помощью Огородникова свою личную выставку. А Садальский и Жанна, на которых можно было бы подумать, также непричастны к краже, хотя доказательств невиновности друзей Огородникова у меня пока нет.

Меня не оставляло ощущение, что все это время я не замечаю чего-то важного, гоняюсь за фантомами, тогда как истину не вижу. И это ощущение не давало мне покоя. Сидя дома за далеко не первой уже по счету чашкой кофе, я пыталась собрать все детали дела воедино, надеясь построить логическую цепочку преступления и выяснить, кому потребовалось похищать картину. Единственный человек, которого я пока не проверила, — это «безумный» меценат, как о нем отзывались окружающие. Следовательно, мне надо поговорить с ним как можно скорее. Кто он такой и почему решил купить картину Огородникова? После того как я выяснила правду о Елене Стрелковой, мне уже ничто не могло показаться странным. Может, у этого англичанина какое-нибудь психическое расстройство? Мания, заставляющая его приобретать непонятные картины русских художников? Или он когда-то оскорбил живописца, создававшего странные шедевры, и теперь, мучаясь от осознания своей вины, таким способом заглаживает свой проступок? Ладно, что толку гадать, на одних предположениях далеко не уедешь.

Я набрала номер англичанина и, надеясь про себя, что тот не уехал к себе на родину, стала ждать ответа. Эх, зря я его не проверила с самого начала: вдруг меценат, разочаровавшись в жизни из-за пропажи картины, давным-давно улетел в свою Англию? И как мне его искать прикажете?

Номер мобильного тарасовский, и, если идут гудки, значит, меценат еще пользуется этой сим-картой. Если бы его уже не было в городе, скорее всего, номер оказался бы заблокирован. Значит, пока есть надежда…

На мое счастье, трубку взяли несмотря на мой поздний звонок. Я никогда не видела мецената в лицо и не слышала его голос, однако, судя по акценту, моим собеседником был именно безумный англичанин.

— Слушаю вас-с, — произнесли медленно, делая акцент на последних слогах. — Кто это?

— Добрый вечер, — проговорила я. — Прошу прощения за столь поздний звонок, мне ваш номер дал Вольдемар Огородников. Я слышала, вы интересуетесь живописью тарасовских художников, и у меня есть выгодное для вас предложение. Правда, это не телефонный разговор… Скажите, мы могли бы с вами встретиться?

— А какое прэдложэниэ? — поинтересовался англичанин. — У мэня отшэнь мало врэмэни, послезавтра самольет.

— Если вы сможете уделить мне немного времени завтра, я смогу подъехать, когда вы скажете! Понимаете, это вас очень заинтересует, у меня есть много ценных картин… Антиквариат, дореволюционные монеты, старинные книги…

Я перечисляла все, что приходило мне на ум, надеясь, что в чем-то да угадаю. Может, меценат собирает какие-нибудь редкости или что-то коллекционирует?

— Альбомы с марками, фотографии девятнадцатого века… — изощрялась я. — Иконы, коллекция фарфоровых кукол и посуды…

— Как интэрэсно! — отметил англичанин. — Что ж, завтра утром я свободен, если вы так хотите, мы можем с вами встретиться где-нибудь… Я остановился в гостинице, рядом есть рэсторан русской кухни, там готовят русский борщ и русские котлеты.

— Да, замечательно! — отметила я. — Обожаю русский борщ и русские котлеты! Скажите, где этот ресторан находится и во сколько вам удобно поговорить со мной?

Мы условились встретиться в десять утра возле «рэсторана», который оказался обычной тарасовской столовой для приезжих. После нашего телефонного разговора я распечатала на принтере фотографии из Интернета с различными старинными вещами, о которых я рассказывала меценату. Нашла по одному изображению сервизов, монет царской России, немного подумав, добавила фотографии картин саратовского художника Вячеслава Курсеева, который писал тарасовские пейзажи. У меня получилась весьма увесистая папка распечатанных фотографий, и я понадеялась, что хоть что-нибудь да заинтересует странного поклонника Вольдемара Огородникова.

Утром следующего дня я наспех позавтракала своим обычным кофе, выкурила энное количество сигарет и принялась готовиться к встрече с меценатом. Итак, мне надо было изобразить даму, которая владеет изрядным количеством предметов старинного и современного искусства. Не будем вдаваться в подробности моей легенды — скажу англичанину, что часть реликвий досталась мне от прабабушки, а часть собирали мои родственники и после их смерти я получила весьма внушительное наследство всевозможного антиквариата. Или я сама увлекалась коллекционированием всевозможных редкостей, а сейчас решила продать их в «добрые руки»? Мало ли какие у меня могут быть обстоятельства — предположим, позарез требуются деньги, вот и приходится расставаться с дорогими сердцу вещами. Поэтому идею облачиться в эффектное красное платье я отмела сразу же. А вот длинная юбка в сочетании с удлиненным серым пуловером как раз подойдет.

Итак, я оделась, волосы заплела в длинную косу и при помощи шпилек уложила сзади в строгий пучок. Теперь лицо… Не мешало бы мне прибавить себе лет пять возраста для солидности. Я взяла тени для век и тональный крем, при помощи макияжа придала лицу несвежий вид и даже слегка тронула область под глазами. Пускай думает, что несчастная хозяйка реликвий не спала всю ночь от переживаний за свою коллекцию, с которой придется расстаться. Критически оглядев себя в зеркале, я осталась довольна своим перевоплощением. Часы показывали половину девятого утра, и я решила подъехать к «рэсторану» пораньше, чтобы припарковать свою машину подальше от места нашей встречи. Не нужно знать меценату, что у меня имеется собственный автомобиль, ведь если мне так дороги фамильные ценности и картины, я могла бы запросто продать машину, а не семейные реликвии. Да и потом, измученная дама в образе «монашки» вряд ли пользуется личным автомобилем, а разъезжает на общественном транспорте. Однако добираться до нужного места на автобусе я не собиралась — вполне вероятно, машина мне еще сегодня понадобится.

К столовой я подъехала в девять утра и решила изучить окрестности. Сегодня было значительно холоднее, чем вчера, и, хотя дождя не было, небо снова заволокли серые тучи. Вдобавок ко всему дул промозглый октябрьский ветер, и вчерашний погожий денек с ярким солнцем и чистым голубым небом казался не более чем ошибкой в замыслах природы. Такая затянувшаяся осень изрядно надоедает, и хочется, чтобы поскорее пришла зима — если тепла не предвидится, пусть хотя бы выпадет белый снег, и то лучше.