Соня удрученно кивнула.

– И?

– Не представляю… Он исчез… И Инга тоже…

– И у тебя нет версий? Ах, Соня!

У Виолетты версии были. И не одна. Наиболее незамысловатая рисовала картину двойного самоубийства. В самой экстравагантной версии участвовали ЦРУ, торнадо и дельфины-убийцы…

– Здравствуй, родной! – обрадовался полковник Алимов экс-подчиненному. Зуфар Алимович прижал Валдаева к груди, пощекотал ему шею воинственными усами. – Возвращайся к нам. Через полгода майора получишь.

– У меня уже есть один, – кивнул Александр в сторону Здоровякина. – Пока хватает.

– Да ладно, Саша, возвращайся. Ты все равно сюда как на работу ходишь.

– Я ваш внештатный сотрудник.

Зуфар Алимович опустился на стул около сейфа.

– Кстати, парни, – сказал он, – по непроверенным данным, в городе замечен Самурай.

– Это чревато, – вздохнул Здоровякин.

– Кто-то кого-то заказал, – заметил лейтенант Евдокимов.

– В деловых кругах города наверняка уже паника, – сказал Валдаев.

От других киллеров Самурай отличался одним странным качеством. Он питал слабость к пиару. Выполняя заказы в самой различной технике, лишенной особого почерка, Самурай, однако, по таинственным каналам всегда доводил до сведения общественности, что преступление совершено именно им. Пристрастие к саморекламе для представителя его профессии губительно. Но киллеру, помпезно обставлявшему каждое свое выступление, до сих пор удавалось избегать встреч с правоохранительными органами.

– Интересно, а почему он Самурай? – задумался Ваня Евдокимов. – Рожа, что ли, не белая? Глаза узкие?

– А вдруг он по национальности из этих… монголо-татар? Или, типа, японец? – предположил Здоровякин.

– Якудза? А чего его в Россию занесло? Пусть у себя на родине трудится.

– Ну, тогда кореец. У нас корейцев много. Желтолицый, узкоглазый. Такого вполне можно назвать Самураем.

Ваня сегодня зорко следил за Ильей. Он задумал следственный эксперимент: положил на стул, стоящий в углу кабинета и редко используемый, скромный сверточек с пончиками. И вот уже целых пятнадцать минут пончики были невредимы.

– Прошлый раз визит Самурая оборвал жизнь двух бизнесменов, – напомнил Зуфар Алимович. – Предпринимателей трясет от одного его имени.

– Так, может, Самурай – выдумка? – включился в разговор Валдаев. – Страшилка для строптивых партнеров? Вдруг его и не существует вовсе? Возможно, это собирательный образ?

– А что, вполне, – кивнул Зуфаралимыч. – Учитывая его многогранность. Он редко повторяется. Он подстерегает жертв в самых неожиданных местах. И действует разнообразно.

– Если убийства совершаются в разной манере, то откуда такая уверенность, что здесь поработал именно Самурай? – спросил Ваня. – Он что, бросает на труп черную метку? Или рисует жертве фиолетовое сердечко на щеке? Или…

– Ничего он не рисует, – пожал плечами Илья.

– Но стоит ему выполнить очередной заказ – сразу включается система оповещения, и всем становится ясно, что убийство совершил он, – сказал Зуфаралимыч.

Ваня посмотрел на Здоровякина, на приманку. Шеф пока не двигался. Он сидел за столом, развалившись, чертил квадратики и ромбы на полях газеты и не представлял никакой угрозы пончикам. Ваня расслабился.

– Значит, никакого Самурая и нет. А есть преступная организация с бандой киллеров и службой пиара.

– Вполне возможно.

– И кого нам тогда ловить?

– Его и ловить, Самурая, – твердо сказал полковник.

– Так. Евдокимов, – встал из-за стола Илья. – Ну-ка, подъем! Чего разлегся, как банан-фламбэ? Живо сгонял в архив, дела восьмой год пылятся на подоконнике… Ну, не восьмой год, Зуфар Алимович, а с утра. Это я так, для красного словца сказал…

Евдокимова сдуло ветром. А когда он вернулся, в кабинете продолжалось обсуждение. Илья Здоровякин сидел уже не за столом, а в углу на стуле, закинув ногу на ногу.

– А-а-а!!! – закричал Ваня. – Мои пончики!!!

– Так это были твои? – сыто ухмыльнулся Здоровякин. – А мы-то думаем, чьи бесхозные пончики валяются здесь вторую неделю? Засохли совсем. Ну, извини, друг, мы их съели…

Слабый отсвет улыбки лег на молодую, привлекательную физиономию лейтенанта Евдокимова. Он многое готов был простить шефу за то, что он назвал его другом.

– Завтра отвезем его обратно к бабушке, – грозно сказала Маша.

Дети уселись на диван и принялись рыдать, как крокодилы. Слезы капали на пол. Щенок смотрел на Марию умными глазами, вздыхал, моргал.

– Наверняка эта собака принадлежит бабушкиным соседям. Они его ищут, волнуются, – менее грозно объяснила Мария.

– Он ничей! Он по улице бродил! – заверили дети.

– Он вырастет и будет нашим Рексом! – привел самый главный аргумент Эдик.

Сериал про овчарку-оперативницу пользовался у здоровякинского потомства грандиозным успехом. Мария тоже между делом посмотрела пару серий «Комиссара Рекса», однако на пса совершенно не обратила внимания. Но запомнила главного героя – темноволосого сыщика с монументальной челюстью и роскошным профилем. Нос и губы у парня были совсем как у Шопена на портрете Делакруа. Ах, думала Маша, вот если бы у Здоровякина была такая внешность! Честно говоря, Маша полагала, именно этого красавца и зовут комиссаром Рексом.

– Нет, ну я не знаю… – горестно вздохнула Мария. – Нам и так тесно! Куда ж еще и собаку брать? Ладно, завтра решим. А пока – ужинать, мыться и спать.

Первым на кухню прискакал Рекс. Наверное, он хорошо понимал слово «ужинать».

Вернувшись к полуночи домой, Илья застал в квартире непривычную тишину. Все спали. Даже Мария, хотя для нее двенадцать часов было только началом трудовой ночи у компьютера.

На кухне Илью ждали макароны и раскладушка. На комфортный сон вряд ли стоило рассчитывать – майор это сразу понял. Раскладушка визжала под ним, как страстная любовница, и дергалась в экстазе. Ноги Илья спустил на пол, плечо упиралось в газовую плиту, над головой навис кухонный стол. Было невероятно тесно. Мария, безусловно, именно это и стремилась продемонстрировать мужу.

Оставалась надежда, что супруга не выдержит и вскоре поползет к ноутбуку, к которому ее влекло, как лосося на нерест. Но к трем часам ночи надежда растаяла. Измученный Здоровякин прокрался в гостиную и ракушкой прилепился к краю дивана. Между ним и женой покряхтывал и постанывал непонятный пушистый ком. «Хомячка, что ли, завели? – удивился Илья. – Жирный, гад! Самим места мало, а еще он тут».

Но это, конечно, был не хомячок, а Рекс. Он пребывал в младенческом возрасте и остро нуждался в маме. Поэтому он осчастливил своим обществом Марию. Щенок не сомневался – Маше тоже будет очень приятно спать с ним.