— Что имеют эти мужчины против меня? Почему кто-то из них решил убрать меня столь ужасным способом?

— Потому что они злы на тебя, вот почему. Черт, когда ты строила эту проклятую тюрьму, я сам был готов прибить тебя. Не так, конечно, но…

— И что помешало? — уточнила Эвелин. Он никогда не скрывал своего недовольства по поводу ее приезда, но ни разу не бросил вызов ей в лицо.

— Просто дорогие мне люди убедили меня, что компромисс будет того стоить. — Он вздохнул. — А потом я встретил тебя.

В его голосе ей послышалась фаталистическая нота.

— Почему это так важно?

— Ты действительно не знаешь?

Она прочистила горло.

— Если тебя и потянуло ко мне, ты не подавал виду — по крайней мере в самом начале.

— Я сомневался, что это было бы разумно. Затем, когда тюрьма строилась, ты приехала в город, чтобы разобраться со случаями вандализма.

— И доказала, что ты прав. Кстати, прошлой ночью — тоже.

— Мне грех жаловаться. Ведь мне было приятно прикасаться к тебе, обнимать тебя, как я тогда обнимал тебя. — Он на несколько секунд умолк, а потом добавил: — Никогда нельзя терять надежду на лучшее будущее.

Сердце Эвелин забилось сильнее. Он все еще хотел ее. Но вдруг она вновь потерпит неудачу, особенно с ним! Случись такое, и он будет убежден, раз и навсегда, что с ней действительно все не так.

Или ее больше страшит успех, нежели неудача? Вдруг ей понравится заниматься любовью с Амароком? А если и ему тоже и у них сложатся отношения? Не к тому ли оно шло прошлым летом, до того, как она поставила жирную точку? Романтические отношения — вообще дело непростое, тем более для такой, как она. Даже будь у нее секс с Амароком, она не стала бы рисковать своим сердцем. В свое время Джаспер уже разбил его, и это было худшим из всего, что он сделал.

— Я дала ей шанс, — сказала Эвелин, обходя реальную проблему.

Амарок ответил ей мягко, но проникновенно:

— Может, в следующий раз ты доверишься мне и у нас получится.

Они какое-то время проведут вместе, так что шанс у них будет.

— Когда-нибудь я подарю тебе оргазм, — продолжил он. — И не один. Мне нравится думать об этом. Я представляю себе, как ты, задыхаясь, шепчешь мое имя, как ты дрожишь подо мной.

От картины, которую он только что нарисовал, у Эвелин перехватило дыхание. Внезапно ей захотелось заняться с ним дикой, почти животной любовью прямо здесь, на полу гостиной. Уж если кричать, то не от страха, а в пароксизме страсти, бросая вызов собственному прошлому. Она просто обязана отплатить Джасперу его же монетой — так и только так.

Увы, стоило ей подумать о Джаспере, как к ней тотчас вернулось воспоминание об отрубленной руке, а с ним — о Лоррейн и Даниэль. Что мгновенно остудило все ее желания.

— Ты — большой любитель наказаний, — сухо сказала она.

— Я был в той же постели.

— Ты о чем?

— Ты была близка к этому.

Она не смогла возразить.

— Да.

— А сейчас? Тебе все еще интересно?

Сердце в ее груди забилось еще чаще.

— Конечно, — призналась она. — Ничего не изменилось.

Он взял ее за руку.

— Думаю, мы сможем что-нибудь с этим сделать — в нужное время.

Эвелин была рада, что он не стал настаивать. Ибо в этом случае у них точно бы ничего не получилось.

— Вернемся лучше к тому кошмару, в котором мы — оказались, — сказал он, как будто поняв, что дальше подталкивать ее в этом направлении не стоит. — Почему эту — руку не мог подбросить кто-то другой? Например, кто-то из черного блокнотика Даниэль, друг или кто-то из близких заключенного в Ганноверском доме? Или какой-нибудь извращенец, мечтающий получить свои пять минут славы? Что, если он вбил себе в голову, что, доставив страдания тебе, известной стороннице изучения и лечения — человеческих хищников, он тем самым станет героем дня?

— Потому что тот, кто это сделал, хотел не просто меня запугать, — сказала Эвелин. — Он дал мне понять, что может проникнуть в мой дом, что может убить меня по своему усмотрению. К тому же здесь есть элемент повторения, — она провела пальцем по шраму на шее. — Как ты знаешь, Джаспер убил трех моих лучших подруг. С Агатой он…

Она не могла заставить себя рассказать ему про Агату. То, что Джаспер с ней сделал, было настолько унизительным, что даже рассказ об этом был близок к святотатству.

— Ладно, опустим подробности. Суть в том, что он любит оставлять своих жертв в унизительных позах.

Она сама пробыла три дня в той комнате, рядом со своими мертвыми — вернее, униженными даже в смерти — подругами.

— Хорошо, допустим, это Джаспер. Но в этом случае мне нужно знать все, что ты можешь мне рассказать, Эвелин.

Это она понимала и сама, однако решила описать то, что он сделал с Джесси. Это было сделать чуть легче, так как было менее сексуальным.

— Хорошо. С Джесси он… Он привязал ей руки поперек ее голых грудей, в виде буквы Х, вот так. — Эвелин подняла руки, чтобы показать Амароку. — Одну ладонь он привязал проволокой к ее лицу и сунул средний палец ей в нос.

— Да, он еще тот ублюдок.

— Держу пари, он до сих пор не может простить себе, что я жива.

— В списке мужчин Даниэль не было никакого Джаспера. Впрочем, вряд ли он стал бы пользоваться этим именем в наши дни. Слишком велик риск.

— Вообще-то, знай он, что она ведет список, он был бы только рад в него попасть, чтобы я увидела его имя — имя, которое я тотчас бы узнала. Есть ли лучший способ напугать меня? Или же Даниэль просто не успела добавить его имя в свой список.

— Скажу честно, мне непонятно, как он вышел на Даниэль? Он что, наблюдает за тюрьмой? Следит за сотрудниками?

— И если да, то почему выбрал именно ее?

— Ты шутишь? — удивился Амарок. — Да она готова привести к себе домой первого встречного. Она как будто задалась целью найти самый большой член в городе.

— Любопытное поведение.

— Не хочешь мне его объяснить?

— Ты упомянул зацикленность на сексе, когда рассказывал мне о замерах. Некоторые сексологи утверждают, что это миф, что он делает из нормального поведения патологию. Другие рекомендуют лечение в двенадцать шагов и другие методики. Я рассматриваю это всего лишь как способ избежать менее приятных сторон своей жизни — как то делают пьяницы, игроки, лгуны и наркоманы. Дело не только в удовольствии, хотя химические соединения, выбрасываемые нашим мозгом, могут быть похожи по действию на наркотики. У меня ни разу не было возможности поговорить с Даниэль о ее поведении, хотя у меня была пациентка, которая была почти столь же неразборчивой. Иногда она подрабатывала проституткой в самой дешевой части города. После того, как один клиент попытался убить ее, родители привели ее ко мне.