Вот магии нет, нет и волшебных протоколов.

Вот энергия появилась. Где Хитрус? Дома Хитрус.

В своем кабинете.

«А я сошел с ума… — мелькнула шальная мысль. Какая досада…»

— Помощник! — позвал министр.

Возник дух-секретарь с неизменными карандашом и блокнотом.

— Проверить в ретроспективе, были ли аномалии возле магических дыр, похожие на ту, что случилась со мной пять минут назад. .

Умный помощник понял шефа с полуслова. Кивнул.

— Свободен, — отпустил его Объегориум.

— Если будет позволено доложить…

— Валяй.

— В приемной ждет Пал Глебовски.

— Пусть зайдет.

Секретарь растворился в почтительном поклоне, дверь открылась, робко вошел копирайтер. Хитрус сию минуту догадался новости провальные.

— Не вели…

— Велю, Глебовски, велю. Вы провалили миссию. Пал простер руку к боссу

— Чудовищные совпадения!.. Мастдай хитер!..

— Зато ты дурак! — рявкнул Объегориум. — Сядь.

Рассказывай.

Копирайтер-провокатор поведал о своих злоключениях.

— Хуже не бывает, — ощерился Хитрус. — Шут с тобой. Два балла тебе в основной номинации и крепкая четверка в дополнительной.

Министр извлек палочку. Глебовски съежился.

— Не дрейфь, салага. Не накажу. Лучше поглядим, что там записал мой маго-баг, которого ты пронес в кабинет Мастдая. Скрытокамерум!

На белой стене кабинета появилось изображение апартаментов ректора Хоботаста. Глюкообильный разговаривал со Штирлицем.

— Спасибо, друг Исаев. Я давно подумывал отпустить тебя из школы. Хочешь?

— Давайте вернемся к этому вопросу позже, — ответил штандартенфюрер. — Я хочу посмотреть, чем завершится нынешняя заварушка.

Мастдай рассмеялся.

— Хорошо, тогда я вернусь к нашим проблемам… — Он нажал на кнопку интеркома. — Мисс Маннис Пфенингз! Зайдите.

Комар Хитруса сидел на потолке в углу, противоположном к выходу и столу ректора. Было отчетливо видно, как дверь открылась и в кабинет просунулась голова секретарши.

— Вы вернулись! Это замечательно!

— Позже, Пфениигз. Зовите Лохкарта.

Голова исчезла, зашел учитель антисглаза и контрпорчи. На его плече сидела летучая мышь.

Когда Амадеус уселся в предложенное кресло, мышь взлетела и скрылась в не охваченной комариными глазами части комнаты.

Глюкообильный куда-то названивал.

— Вот черти! — в сердцах ругнулся ректор. — «Телефонные линии Сил Добра перегружены, вы можете набрать девять-одии-одии и записаться на прием.. Бардак! Мир катится Змию под хвост, а они палец о палец не ударили!

— Я упустил Харри, — сказал Лохкарт, уставившись в пол. — А еще меня снова укусили.

— За второе не бойся. Проведенный мной обряд защищает тебя от вампиризма, — успокоил Глюкообильный Амадеуса. — Упырь-то рассыпался?

— Рассыпался.

— Бинго, мое заклятъе работает. Не волнуйся. Иногда кушай гематоген или бифштекс с кровью, и все будет в порядке. А что касается Харри… Паренек демонстрирует серьезный прогресс, ты не находишь?

— Откровенно? Понятия не имею. Я его почти не видел!

— Вот именно, — Мастдай подошел к волшебному глобусу. — Смотри-ка, Проглоттер в Египте. Хотел бы я узнать, зачем он…

Ректор замер, словно что-то услышал и теперь старался разобрать. Затем развернулся к углу, в котором сидел маго-баг, и произнес преувеличенно громко

— Большой Брат или кто ты там из его подручных! Подглядывать нехорошо. Еще раз предлагаю заключить союз. Конец связи.

Изображение на стене кабинета Хитруса исчезло, звуковая передача также оборвалась. Незаметно подлетевшая к комару Ольга размолола его острыми зубками. Маго-баг был уничтожен.

— Грубо работает нынешняя агентура империи, посетовал Мастдай. — Приперся, двух шмуглов с собой приволок, жучка выпустил… Спасибо Оленьке. Она почувствовала высокочастотную магопередачу «Летучие мыши — это находка, Амадеус. А Ольга десятерых стоит.»

Мышь, севшая на спинку свободного кресла, недовольно пискнула.

— Хорошо-хорошо, — рассмеялся ректор. — Не десятерых, а ста.

— Так она телепат? — догадался Лохкарт.

— Ну да, — поднял брови Глюкообильный. — Вы с ней не разговаривали?!

— А как с ним общаться, если он все ворчит про себя, достала, мол… — прозвучал в головах Мастдая и Лохкарта мелодичный женский голос.

— Нечего было в морду вцепляться при знакомстве, — припомнил обиду Амадеус.

— Ай, оборотень, не строй из себя оскорбленную невинность, — весело зазвенели Ольгины мысли. Кто старое помянет, тому глаз вон.

Мышь пронеслась в бреющем полете над головой Лохкарта.

— Не обращай внимания, Амадеус, — сказал Мастдай. — У нее такой юмор. Специфический. Ольга у нас осужденная. За столько лет, сколько она в этой форме обретается, многие вовсе с ума сходят. А она, девочка моя, крепится.

— Ладно, господин ректор, старый вы превращенец, — нахохлился Лохкарт. — Вы с ней заодно. Что мне делать дальше?

— Не тебе, а вам. Пожалуйте обратно в камин. Проглоттер и Спайдерман в Египте. Сопровождайте, охраняйте. И ради всего святого помиритесь друг с другом.

Когда учитель контрпорчи и Ольга исчезли в пламени камина, Мастдай бросил рассеянный взгляд на глобус.

— Вот так Харри, постреленок! Опять скакнул! Бедный Лохкарт, так у него разовьется комплекс неполноценности…

Сначала Господь Бог сотворил идиотов. А затем, имев богатый опыт, Он произвел на свет школьных наставников.

Марк Твен

— Прогл, ну, давай растолкаем лежебоку Хотябыча! — нудил Спайдерман, наблюдая, как волны накатывают на благословенную африканскую землю. — И объясни мне, глупому, почему ты ляпнул джинну про Стоунхрендж с первой попытки, а не со второй?

Харри сидел спиной к морю и ел бесконечную тушенку.

— Фонифаеф, Феня… — прочаккал крепыш. — Понимаешь, Беня, если на карту нанесен пунктир, значит, напрямую сигануть мы не могли.

— А ты пробовал?

— Нет. Не знаю, Спайдер… Боязно мне стало. Что предначертано, то должно быть сделано. Это как сходить к старой негритянке конфетку скушать, на скамейке посидеть… Выбор сделать… Мне трудно объяснить.

— Ну, теперь-то карты нет, — хмыкнул Беня.

— И как же мы?.

— Во-первых, неча жрать по полчаса. Хитрус может вернуться. Мотать, мотать отсюда! Доставай бутылку!