Они хотят знать, в каком модельном агентстве работает парень, который запечатлен на моих фото. Как его имя и не могла бы я прислать им ссылку на его модельное портфолио. Желательно в стиле «fashion» и «beauty». Им интересно все: публикации, кадры с модных показов и рекламные съемки. С кем работал и когда. Возраст и, конечно же, электронный адрес его агента.

Но самому агенту и модели просят пока ничего не сообщать.

И ниже приписка жирным шрифтом: «Мы не приветствуем использование в нашем конкурсе фотографий с участием профессиональных моделей. Пожалуйста, пришлите на рассмотрение жюри другие снимки».

Другие?

Вот это да! И как их понимать?

Для участия в последнем этапе с заданной темой «Человек, как он есть», я отослала две фотографии с осенней ярмарки, на которую мы ездили вместе с Мэтью. На первой фотографии Мэтью в рубашке с закатанными рукавами и фартуком на бедрах, среди рассыпанных на столе красных яблок формирует пирог, работая с тестом измазанными в муке пальцами… Тогда я поймала его приподнятый взгляд и наметившуюся на губах улыбку. И именно на взгляде сделала акцент. А на втором фото он протягивает мне уже готовый кусок пирога и ладонь, счастливо улыбаясь в объектив.

Эти фотографии — мои самые любимые. Я могу смотреть на них вечно. Все равно ничего лучше бы я не сняла. Мэтью здесь настоящий, и совсем не такой, каким его знают другие.

Я и смотрю, открыв файл, опустив локти на стол и подперев щеки руками. О, нет, я не стану ничего менять!

Насмотревшись, пишу редактору ответное письмо, в котором сообщаю, что парня на фотографиях зовут Мэтью Палмер и живет он в городе Сэндфилд-Рок. И нет, он не модель, у него нет агента и тем более нет фотографий в стиле ««beauty» и ««fashion». Хотя мне тоже хотелось бы такие заполучить. Он обычный парень из старшей школы и на самом деле испек этот пирог. И когда я пишу об этом незнакомому человеку, душу затапливает тепло и гордость.

А чтобы мне поверили, отсылаю им фото Мэтью сразу после победы «Беркутов» над «Носорогами», которое я сделала для «Элисон-ньюз». На котором он измотан игрой, но победно кричит и вскидывает руку в сильном прыжке на стадионе школы Линкольна.

Конечно, я не собираюсь от него ничего скрывать и пишу ему сообщение на мессенджер, но он не отвечает. Скорее всего, уже спит. Когда я думаю о нем, история моих отношений с Шоном кажется такой далекой, словно их и не было никогда. И, мелькнув, воспоминания тут же исчезают.

Выключив компьютер, я ухожу в ванную комнату и принимаю душ. Долго вытираю влажные волосы полотенцем, затем сушу феном и завязываю в пучок на макушке, чтобы не мешали во сне. Вернувшись в комнату, надеваю пижаму, собираясь лечь спать, и вдруг слышу, как в стекло ударяется камешек.

Еще один.

Нет… Не может быть…

Я подбегаю к окну и поднимаю его. Высунув голову наружу, шепчу изумленно, увидев внизу, в тени голых ветвей клена знакомую фигуру парня:

— Мэтью?! Но что ты здесь делаешь?

Он выходит из-под тени дерева и широко улыбается мне, подняв кверху лицо.

— Если бы я знал, Эш! Ты весь вечер была рядом, а потом исчезла. Черт, это сложно принять, когда о тебе трещат все в моем доме. К тому же, я кое-что тебе принес! Давай посчитаем, что ты это «кое-что» у меня забыла?

Мы расстались всего пару часов назад, не такой уж и большой срок, чтобы успеть соскучиться по-настоящему. Но мои мысли так и не отпустили Мэтью и, конечно же, я улыбаюсь парню в ответ.

— Я ужасно рада тебя видеть! Давай!

Он оглядывается, бросает взгляд на пустую дорогу и двор, а я продолжаю смотреть на него.

Он сменил рабочие джинсы и кроссовки на свою обычную одежду. Сейчас на нем темные брюки, светлая футболка и кожаная куртка. На плечо наброшен рюкзак. Длинная челка отброшена от лица, но после мотоциклетного шлема волосы все равно лежат в том особом беспорядке, который не каждый повторит, пожелай он это сделать намеренно.

Даже в полутьме ночи Мэтью Палмер по-прежнему очень красивый парень, от которого сложно оторвать взгляд. Вот только больше не опасный для меня, я это чувствую.

— Все тихо, Эшли! — чуть громче шепота бросает Мэтью. — Твой отец уехал — я видел его у полицейского участка, а мачеха спит — в окнах темно. Но, если хочешь, я уйду.

— Нет, не хочу!

Я поднимаю подвижную створку окна выше и смотрю вниз.

— Послушай, — говорю, думая, как поступить, — у меня нет косы Рапунцель, чтобы помочь тебе взобраться. Но я могу открыть гараж… Подожди!

— Нет, Эш! — Мэтью останавливает меня. — Ерунда, справлюсь!

Рядом с окном идет водосток, а по периметру разделения этажей — бордюр и каменная кладка. Скорее всего для такого спортивного парня, как Мэтью, не только спрыгнуть, но и забраться на второй этаж совсем не проблема. Но есть деталь, которая может все испортить.

— Ты забыл, что здесь живет коп? Мне все равно придется спуститься, чтобы отключить сигнализацию. Я скоро!

Когда мы оба уже в доме и поднимаемся по лестнице на второй этаж, я вдруг вижу наверху Кейт. Она идет навстречу и спотыкается, заметив нас, а у меня при виде ее душа уходит в пятки. Если сейчас она поднимет шум, это будет чревато серьезным разговором с родителями. Но хуже всего, что это дорого обойдется моему парню, чего я ужасно не хочу.

Кейт бросает растерянный взгляд на меня, а потом на Мэтью. Я чувствую, как его дыхание овевает мою макушку, а пальцы сжимаются на талии. Но он и не думает нервничать.

— Идем, Эш. Она не скажет. Ведь не расскажешь, Хардинг? — холодно кидает девушке. — Иначе Эшли уедет отсюда, а ты ведь этого не хочешь.

— Вы оба с-сумасшедшие!

— Даже если и так, тебя это не касается. Спокойно ночи… Кейт.

Я жду, что сводная сестра возмутится и включит стерву. Ответит парню, ведь у нее это отлично получается — портить жизнь другим. Но она вдруг отводит взгляд и проходит мимо нас. Спускается вниз по лестнице так же тихо, как шла. Включает свет на кухне, исчезая из виду.

— Глазам не верю, — шепотом изумляюсь я, оглянувшись. — Мэтью, тебе что, известен ее секрет в шкафу?

— Возможно. — Стоя на лестнице на ступеньку ниже меня, он целует край моих губ. — Не переживай на ее счет, Эшли, — прикусывает их, поддерживая мою спину. — Даже если расскажет, я успею исчезнуть из твоей спальни, обещаю!

Я верю ему, но отпускать его мне совсем не хочется, и улыбка вновь возвращается на лицо.

— И ты еще называл сумасшедшей… меня?

Мы заходим в мою комнату, и я запираю дверь. Бросаюсь к открытому окну, чтобы закрыть его и задернуть жалюзи, пока Мэтью снимает с себя рюкзак и куртку. Но едва делаю это, как его руки уже обхватывают меня и притягивают спиной к крепкой груди. А горячие губы касаются уха.