— Мне пора уходить, мисс Улыбка. Через час рассвет.

— Подожди, я сейчас оденусь и провожу тебя!

Я порываюсь встать, но Мэтью легко останавливает меня.

— Нет, Эшли. Не будем никого беспокоить. — Наклонившись, он целует меня в губы и поднимается. Отступает к окну, открывая его. — Просто закрой за мной створку, хорошо? Я бы не будил тебя, но не смогу этого сделать сам. И оденься, а то замерзнешь!

Он перекидывает через подоконник ногу, вторую, и исчезает за ним, опускаясь на руках. Секунда… и я слышу внизу глухой звук приземления. Вскочив с кровати, натягиваю сброшенную на пол пижаму и подбегаю к окну, чтобы проводить взглядом высокую, широкоплечую фигуру моего парня.

Остановившись у края дороги, он машет мне рукой, и я отвечаю. И снова стою, улыбаясь, пока он вскоре не исчезает из виду. Закрываю окно, и только тогда замечаю на моем письменном столе небольшую картонную коробку с надписью «Для тебя». А внутри шесть шоколадных маффинов в темной глазури и с апельсиновой стружкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Господи, как же вкусно они пахнут! Как рождественская сказка!

Воображение тут же рисует чашку горячего кофе с запахом пралине, и я решаю не дожидаться утра. Тем более, что ложиться спать уже поздно. Нет, легче даже и не пытаться, чем через час заставить себя проснуться бодрой и свежей!

Я прижимаю коробку к груди, и совершенно счастливая выскальзываю из комнаты. Тихо спускаюсь по лестнице вниз… и неожиданно замедляюсь, увидев на кухне Кейт.

Она сидит за столом с пустым стаканом из-под сока в руке и таращится на экран айфона, который показывает какое-то скучное видео. У дочери Патриции неважный вид. Под глазами круги от косметики и вспухший нос, словно она плакала. Не похоже, что просмотр видео доставляет ей удовольствие.

Так неужели Кейт просидела здесь всю ночь?

На пару секунд задержав на девушке взгляд, я вхожу в зону кухни, оставляю маффины на столе и включаю кофемашину. Пока делаю себе горячий напиток, чувствую лопатками какую-то новую неловкость между нами. Но она, заметив меня, молчит, я — тоже, а значит, у нас все по-прежнему.

Однако Кейт еще раз меня удивляет, заговорив первой:

— И что у вас с Палмером — любовь или просто секс?

— Что тебе сделать? Латте или американо? — отвечаю я вопросом на вопрос.

— Капучино. Но я спросила…

— Тебе Мэтью уже ответил — тебя это не касается.

Это действительно не ее дело. Уверена, у Кейт хватает и своих забот. Но она все равно уперто возражает:

— Очень даже касается, если он появляется в нашем доме.

Мы коротко смотрим друг на друга, и я возвращаюсь к кофемашине.

— Неофициально. И только потому, что я тоже здесь живу, если ты забыла. А не для того, чтобы стащить ваше фамильное серебро, — вспоминаю я слова Мэтью. — Так что не переживай, твоей репутации ничего не угрожает.

— А о моей матери ты подумала?

— И репутации Пэйт тоже. Я не стану знакомить его с родителями, пока они не будут готовы принять наши отношения.

Она не согласна со мной, и в голосе Кейт звучат знакомые ноты капризной и самовлюбленной Куклы. Настоящей дочери своего отца.

— Они их не примут. Никогда. Даже не жди.

А вот тут я бы на ее месте не говорила так уверенно — в всяком случае в отношении отчима.

— Я знаю, ты постаралась, чтобы так случилось, — признаюсь. — Но, поживем-увидим. В конце концов, это моя жизнь и мне в ней принимать решения, а не родителям.

Я ставлю кофе на стол, сажусь за него и пододвигаю к себе свою чашку. Кейт тоже забирает напиток. Поколебавшись, вслед за мной берет из коробки маффин.

— Красивым парням нельзя верить, они непостоянны. Палмер многим нравится и знает это. Уже завтра кто-то захочет его у тебя отбить. Неужели, ты хочешь потом страдать?

Маффин тает во рту и вкус темного шоколада в сочетании с миндалем и апельсином — настоящее наслаждение для моих вкусовых рецепторов.

Господи, да Мэтью просто Бог кулинарии! Если бы не сидящая напротив Кейт, я бы сейчас глаза закатила от удовольствия — до того это вкусно! Наверное, поэтому я продолжаю пребывать в хорошем расположении духа, несмотря на присутствие рядом моей сводной сестры.

— Странно, что тебя это волнует, — отвечаю ей в тон. — Или тебе мало Шона и теперь понадобился Мэтью?

Кэтрин дергано ведет плечом, слизывая с пирожного глазурь.

— Он опасный тип. Я еще не сошла с ума с таким связываться!

— Вот и чудесно! Я тоже считаю, что ты заслуживаешь исключительно таких придурков, как Рентон. Зря вы с ним расстались, а вдруг он — твоя идеальная пара? Вы уже друг друга надоели за три месяца, представляешь, что будет через двадцать лет? Заведешь себе парочку бивер-терьеров и откроешь клуб собачьего фитнеса. Твой отец-сенатор будет пищать от восторга!

Кейт вдруг как-то натужно сглатывает и бледнеет в лице. А может, мне только так кажется — свет в кухне падает от боковых панелей, но мне внезапно становится не по себе.

Я наблюдаю за ней, однако она не спешит бросать колкость в ответ, и это странно. Так и сидит, замерев с маффином в руке.

— Что с тобой? — я становлюсь серьезнее. — Что-то случилось?

У Кейт смыкаются губы и заостряется лицо, словно она старается справиться с эмоциями.

— А что может случиться с идеальной Кейт Хардинг? — раздраженно отвечает. — У меня все прекрасно.

— Ну, глядя на тебя, так не скажешь.

— Я ты, конечно, по-прежнему считаешь себя лучше меня?

Странный вопрос для самой популярной девчонки школы, мечтающей стать ее королевой. Но, видимо, Кейт так не кажется.

— Да с чего ты взяла? — удивляюсь. — Вовсе нет! Хотя… — сухо замечаю, вдруг признавая очевидную правду, — я бы с тобой никогда так не поступила. Ни в случае с Шоном, ни в случае с родителями. Но ты оба раза наплевала на мои чувства и влезла в мои отношения, хотя не имела на это права. Так что, да. Подлой я себя точно не считаю.

Ну вот, нечаянный ночной разговор, а мы вновь сверлим друг друга недобрыми взглядами. И теория Мэтью кажется совершенно нелогичной.