Я беру суши, обмакиваю в соевый соус и отправляю в рот.

— Госпожа, это блюдо действительно достойно богини, — я снова поднимаюсь, кланяюсь, благодарю, а затем перевожу взгляд на Оливию. — Ваше высочество, почему вы медлите? Вкус невероятен. Скорее, попробуйте!

Словесная ловушка захлопывается. Я просто не оставила принцессе выхода. Отказаться от угощения — это всё равно что оскорбить гостий. Взять вилку означает показать себя бездарностью. Какая она принцесса, если уступит обычной аристократке? Взять палочки — единственный шанс справиться. И в моём исполнении это не выглядит сложным.

Я выжидательно смотрю на принцессу.

Взять палочки у неё получается не сразу. Хуже того, я свои палочки отложила, гостьи к ним не притрагивались. Оливии просто не с кого взять пример, она пытается повторить по памяти. И зажимает палочки в пальцах неправильно. Подцепив суши, она тотчас роняет.

На второй попытке Оливия сжимает палочки слишком сильно, рис разваливается.

Оливию нельзя винить в ошибке, но но тем не менее, это позор.

— Ах, просто возьмите вилку, — взмахивает рукой госпожа.

Служанки — лакеи дамский стол не обслуживают — как раз подносят приборы. Я единственная отказываюсь от вилки.

Старшая госпожа слегка прищуриватеся. Я ей подмигиваю. Спектакль ещё не окончен, нас ждёт второй акт. Я беру капельку вассаби, пробую, чтобы понять насколько он острый. Пожалуй, порцию с полгорошины выдержу без слёз.

Но начинаю я с имбиря:

— О, вкус раскрывается по-новому.

Я предполагала, что принцесса тоже возьмёт имбирь, а затем я спровоцирую её на пробу вассаби, но она шагает в ловушку, не дожидаясь приглашения. Видимо, заподозрив, что с имбирём что-то не так, Оливия берёт вассаби, и берёт слишком много.

— Ох-х…

Её лицо наливается краснотой, из глаз брызгают слёзы, Оливия никак не может ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Ваше высочество, вам плохо? Кто-нибудь, врача! Её высочество не дышит, — я вскрикиваю достаточно громко, чтобы на происходящее обратили внимание мужчины.

Риман моментально вцепляется в возможность, он поднимается со своего места.

— Моей невесте нехорошо? Скорее уведите принцессу на свежий воздух и пригласите целителя. Госпожа, прошу простить мою невесту.

Служанка откидывает тюлевый полог и пропускает двух лакеев. Они, следуя приказу Римана, подхватывают Оливию с обеих сторон и поднимают на ноги. Ей всё ещё не хватает дыхания, слёзы продолжают течь, смывая макияж и оставляя на щеках грязные разводы. Ни сопротивляться, ни возражать Оливия не может. Лакеи выводят её из зала.

— Госпожа, ещё раз прошу простить. Моя невеста… слишком хрупкая.

Риман кланяется и опускается обратно на своё место, тем самым показывая, что инцидент исчерпан.

Королева не готова отпустить ситуацию так легко и встревоженно спрашивает:

— Что случилось с её высочеством?

Я поднимаюсь, исполняю реверанс:

— Ваше величество, принцесса Оливия Каранская, пробуя новые для себя специи, почему-то взяла сразу слишком много.

Королева стискивает пальцы в кулак. Можно не сомневаться — её величество в бешенстве, ведь я сделала грубейшую ошибку Оливии достоянием всех в зале. Неизбежно пойдут слухи, на безупречной репутации принцессы появится жирная клякса.

— Если это так, не о чем тревожиться, — закрывает тему король.

Банкет продолжается. Посол с разрешения короля приглашает в зал прибывших с ним танцовщиц. Зал заполняет сладкая мелодия флейты.

До окончания приёма принцесса в зал так больше и не возвращается.

На прощание старшая госпожа небрежно стягивает с руки браслет и протягивает мне:

— Леди, в знак моей симпатии примите на память эту безделушку.

Я беру браслет обеими руками:

— Госпожа, ваш подарок не может считаться безделушкой, — улыбаюсь я. — Благодарю вас. На память о нашей встрече я бы тоже хотела что-то оставить.

Шпилька легко вынимается из-под шёлковой повязки, и я протягиваю её госпоже. Она задумчиво смотрит. Я спокойно жду, и это оказывается правильным решением. Госпожа одобрительно кивает, не отказывается и грациозным взмахом руки вставляет шпильку в причёску. Я же надеваю браслет.

Приём заканчивается, первыми, после финального обмена пафосными речами, уходят имперцы. За ними зал покидает королевская чета.

Риман открыто направляется ко мне, предлагает локоть.

От зала до личных покоев Римана мы доходим гораздо быстрее, чем шли от покоев до зала, Риман даёт лакею указание принести чай, пропускает меня вперёд и захлопывает дверь. В этот раз мы не остаёмся в гостиной, Риман проводит меня в свой рабочий кабинет. Или вернее сказать, что нерабочий. Я помню идеальный порядок на столе в кабинете в «Розах Иначка». Здесь же завал бумаг, часть документов разбросана даже по полу.

Риман пинает ближайшую стопку, и стопка разлетается.

— Шелли, вы превзошли мои самые смелые ожидания, — начинает он разговор, но тотчас замечает мои сомнения. — Шелли, только не говорите, что вы чувствуете себя виноватой.

— Если мой сегодняшний поступок поможет дашальцам выбраться с непригодных для жизни островов на континент или вернуться на родину, я не знаю ваших планов, то я поступила правильно. Однако это не отменяет, что по отношению к её высочеству я поступила… нехорошо.

— Шелли, как она собирается быть королевой, если не способна справиться с такой маленькой неприятностью? К тому же, разве это не она допустила ошибку?

Ну…

— Благодарить за угощение должна была леди Воровер. Принцесса заговорила первой, как будто она уже ваша супруга, — признаю я.

— Вот видите, Шелли. Чтобы избежать неприятностей, требовалось всего-то оставаться в рамках правил. Вы не заставляли её нарушать, вы лишь обернули нарушение против неё же. Лучше подумайте, что сделает принцесса, узнав, что дашальцы выжили.

— Сообщит королю Каранса?

— Да. Без колебаний сообщит. И к Окраинному архипелагу выдвинется военный флот Каранса.

Я вздыхаю, качаю головой.

Мы молчим.

Риман хмурится, думая о чём-то своём.

— После моего сегодняшнего выступления королева усомнится в вашей репутации. Простите, вы, разумеется, об этом подумали.

Конечно, он продумал. Риман усмехается, согласно кивает. Он вообще продуманный. Даже шпильки для подарка гостьям предусмотрел.

— Шелли, не стесняйтесь, пожалуйста, говорить, что вам приходит на ум. Было бы самонадеянно считать, что я не упускаю ни малейшей мелочи. Что касается вашего вопроса. Вы сказали, что в пророчестве прибытие имперской делегации упоминается одни раз в связи с приёмом.