Чувство благодарности мелькнуло у нее в глазах, но тут же исчезло, уступив место гордости.

– Я сама могу найти дорогу к кровати. – Ариана оттолкнула его руку.

– Согласен. – Гейбриел смиренно кивнул. – Но мне не хочется, чтобы ты упала, – это может повредить моему ребенку.

– Быть беременной не значит быть беспомощной, – пробормотала Ариана, с трудом переставляя ноги.

И тут наконец Гейбриел не выдержал: схватив Ариану на руки, он понес ее на кровать. Экзотический аромат ее волос дразнил его; он уже ощущал этот аромат давно, еще когда путешествовал по Святой земле, разыскивая сестру. Только очень богатые люди могли позволить себе использовать такие экзотические средства. Гейбриел непроизвольно расправил плечи.

Она могла – его леди. Несмотря на недоверие к браку, ему нравилось звучание этих двух слов. И все же когда он осторожно укладывал ее на постель, то заранее приготовился к тому, что она швырнет в него очередную подушку.

Однако ничего подобного не произошло. Вместо этого Ариана с удивлением посмотрела на него.

– Почему ты это сделал? – тихо спросила она.

– Что сделал?

– Отнес меня на кровать.

Гейбриел небрежно пожал плечами, не желая открыто выражать свои чувства. Она задирала перед ним нос, называла его варваром и под конец оставила его умирать. А еще из-за нее погиб Эрик. Поначалу у Гейбриела было намерение выгнать Ариану из замка, сделать нищей, а потом использовать ее деньги, чтобы разрушить аббатство, не оставив от него камня на камне, но только теперь ему стало ясно, что он никогда не допустит, чтобы она прозябала в голоде и холоде.

Ариана оперлась локтем на постель, и он провел большим пальцем по трем веснушкам у нее под глазом. Она вздрогнула, но не отвернулась. Гейбриел еле сдерживался, чтобы не поцеловать жену, а когда у нее между бровями появилась складка, свидетельствующая об озабоченности, он осторожно разгладил ее.

– Гейбриел. – Услышав свое имя из ее уст, он удивился, и что-то дрогнуло в его сердце.

– Да? – спросил он.

– Твои люди покалечили Найджела?

Он с трудом подавил желание зарычать. Перед его глазами сразу всплыла ненавистная картина: он стоит на коленях перед аббатом.

– В тебе слишком много гордости, грешник. – Аббат бросил предназначенную для него еду на пол: – Слизывай ее, грешник, и оцени милость Господа.

Безнадежность и отчаяние овладели Гейбриелом, и не потому, что аббат оказался крайне жесток, а потому что сам он был совершенно бессилен. Он действительно съел все прямо с пола, несмотря на свою гордость. Но, конечно, он не мог рассказать о своей слабости столь бессердечной женщине, как его жена.

– Ложись спать, Ариана. – Гейбриел решил не отвечать на ее вопрос. – Скоро наступит новый день, первый день нашей совместной жизни.

На следующее утро Ариана с ужасом осмотрела свой преобразившийся большой зал и твердо решила хоть что-то предпринять, пока дом совсем не развалился.

Столы стояли у стен, перевернутые стулья валялись по всему залу, как будто стая волков пробежала по дому. Гейбриел разрешил ей надеть темно-синее платье вместо тех тряпок, которые были на ней вчера, и она не сомневалась, что так ей легче будет навести порядок. К тому же главный вдохновитель всего этого бедлама понемногу сдавал свои позиции.

Голову Арианы покрывала шелковая, прошитая серебряными нитями вуаль, коса спускалась ниже талии. Она никак не могла догадаться, что заставило Гейбриела изменить решение относительно ее одежды. Много лет назад она поняла, что логику, определяющую поведение мужчин, предугадать невозможно.

Маргарет поспешила ей навстречу, держа в руках огромный веник; она была взволнована даже больше, чем обычно.

– О, миледи, весь дом полон ленивыми существами. – Тут она обратилась к оставшимся в зале солдатам и крикнула: – Убирайтесь отсюда, грязные свиньи, вон!

Она тут же не замедлила стукнуть Родни по спине веником.

– Я же сказала, убирайтесь. Мы не можем ничего приготовить, пока вы бродите по всему дому.

Один из солдат прикрыл голову рукой, ожидая следующего удара, и беззлобно проворчал:

– Уймись, бестолковая женщина.

– Еще чего. – Маргарет перестала размахивать веником и подошла ближе к Ариане; волоски над ее верхней губой дрожали от возмущения. – Ради всех святых, миледи, мы должны избавиться от них.

– Да, конечно, – попыталась успокоить ее Ариана.

– Мне пришлось выгнать их из кухни, и тогда они разместились тут, в большом зале. Боже, помоги нам. – Маргарет с презрением посмотрела на ближайшего к ней солдата.

– Мы обязательно разберемся с ними, – пообещала Ариана, – но… Вам так и не удалось узнать, заходил ли кто-нибудь в мою спальню во время венчания?

– Как узнаешь, когда эта банда целый день бродит по дому. Они все утро не дают никому покоя.

– Прошу прощения, милая женщина, – раздался неподалеку приятный мужской голос, и, обернувшись, дамы увидели в дверях Гейбриела.

Широко раскрыв глаза, Маргарет с удивлением смотрела на него, потрясенная его мужественным видом.

– О Боже, – тихо произнесла она.

– Эти солдаты просто голодны и хотят что-нибудь получить из рук такой приятной дамы, как вы, – продолжая улыбаться, пояснил Гейбриел.

Приятной дамы? Ну и комплимент! Маргарет против воли расплылась в ответной улыбке.

– Да, конечно, – наконец выдавила она.

– Хватит, – решительно проговорила Ариана; она совсем не хотела, чтобы муж пустыми комплиментами очаровывал слуг. – Мы немедленно приведем тут все в порядок.

В этот момент через другую дверь в зал вбежали четверо ребят – один рыжий, два брюнета и один блондин. Двое из них тузили друг друга, как два молодых медвежонка, и вскоре оказались на полу, на осколках посуды. Катаясь по полу, они поднимали вокруг себя клубы пыли. Остальные наблюдали за ними, одобрительно хлопая в ладоши.

– Давай, Сэм, стукни его хорошенько!

– Осторожно, Майрон, смотри по сторонам! Зацепившись за ножку стола, драчуны свалили его, при этом с громким треском разбилась стоявшая на столе тарелка.

– Довольно! – прикрикнул Гейбриел, но дети не обратили на него никакого внимания. – Сэм! Майрон! – Подойдя ближе, он поднял меньшего из дравшихся, который находился сверху. – Прекрати, Сэм. Кончится тем, что тебе выбьют второй зуб.

Пока Гейбриел держал за шиворот маленького блондина, толстяк Майрон медленно поднимался на ноги. В худом подростке Ариана сразу узнала того, кто накануне отнял у Джейсона деревянную утку. У Майрона, хотя он выглядел старше Сэма года на два и весил значительно больше, кровоточила рассеченная губа и под глазом красовался большой синяк.