Очень скоро, к моему удивлению и восхищению, люди стали спрашивать у меня совета. Я всё еще был новичком в том, что касалось работы с собаками, и пытался им помочь вовсе не потому, что знал больше них, а скорее потому, что проявлял интерес и энтузиазм, действительно желал посодействовать. Это привело к тому, что меня спросили, хочу ли я быть тренером в определенных условиях окружающей среды — человеком, который знакомит собак с различными обстановками, — и я согласился. (Это было одной из причин того, почему я позже стал заниматься с Гарри.)

Обучение в определенных условиях окружающей среды, как вы можете предположить из названия, обычно проходит далеко от центра дрессировки собак, где всё понятно и знакомо. Она начинается сразу же после того, как кинологи определят, что собака, скажем, чего-то боится, неуверенно выполняет задание или ей просто нужно чаще встречаться с обычными людьми. Такая практическая работа — это замечательное дело, не требуется сдавать никаких экзаменов. Функции такого тренера в основном заключаются в постоянной помощи в процессе основного курса обучения, выполняя ее, ты знакомишься с другими подразделениями кинологов твоего района, помогая им вырабатывать у собаки нужный навык во время занятий на свежем воздухе.

Постепенно я стал настолько уверен в своих силах, что решился стать инструктором. Для этого надо было пройти курс обучения и получить определенную квалификацию. Делая это, я вспоминал дедушку и бабушку, которые, насколько я знаю, очень сильно хотели, чтобы я поступил в университет. У них была вера в то, что однажды я найду свое призвание, и сейчас я окончательно нашел его. Я всегда помнил об этом, двигаясь вперед. Также мне было известно, с какой радостью меня примут на курс. К моменту моего поступления туда я работал кинологом уже четыре года со своей единственной полицейской собакой — Финном. Поэтому то, что я поступил туда, было несколько необычно. Но ведь и Финн не обычный пес. Я никогда не сомневался, думая, что он был предназначен мне судьбой, но ложная скромность у меня отсутствовала — я работал очень много. Но я был очень счастлив работать именно с Финном. Это примерно то же самое, как если бы скрипачу довелось учиться играть на инструменте работы Страдивари.

Это очень долгая игра. Игра длиною в жизнь. И даже после трех лет этой игры я знал, что еще многому надо научиться. Более того, было понятно, что если повезет и я проработаю в профессии пятнадцать лет, то мне всё равно надо будет учиться — инструкторам, которые думают, будто всё уже изучили в профессии, вероятно, не стоит быть инструкторами.

Я поступил на курс в октябре 2015 года, через год после подачи заявки — ее одобрение — это не быстрый процесс. Обучение проходило в течение четырех недель в Южном Уэльсе. Впрочем, здесь не надо было много учить. Здесь можно обмениваться идеями, и, конечно, на курсе ты познакомишься со многими приятными людьми, с которыми, возможно, будешь общаться всю жизнь, но в основном инструкторы оценивают тебя и твои знания психологии людей, чтобы понять, сможешь ли ты тренировать группы кинологов. В цикличном обучении собак есть свой смысл, поскольку, если бы дело состояло лишь в обучении собак, это было бы чересчур просто. Сложность находится, так сказать, в другой части уравнения — при оценке собаки необходимо также учитывать и роль ее хозяина. Целая неделя обучения на курсе посвящена именно этому — там рассказывают, как планировать и вести занятия с учетом различных методик преподавания.

С курса я вернулся уже полностью подготовленным инструктором, но не хотел ограничиваться только этими знаниями. Или, вернее сказать, строго следовать сформированным шаблонам. Иногда требуются годы, прежде чем ты сможешь применить свои знания на практике, я же хотел действовать здесь и сейчас. Поэтому я спросил у своего начальства, может ли оно меня куда-то пристроить работать инструктором. К счастью, как раз в это время появилась такая возможность — я мог начать работать основным инструктором (в обязанности этого человека входит проведение занятий со сформированными парами человека и собаки и их координация), в то время как человек, исполнявший эту работу раньше, руководил занятиями для новичков.

Я работал на этой должности в течение трех или четырех месяцев. Это позволило мне заниматься со всеми собаками подразделения, которых было около тридцати. На одно занятие ко мне приходило от четырех до шести пар «собака — хозяин», менявшиеся каждую неделю. Вести занятия с таким количеством учеников — нелегкая задача даже для опытного инструктора, но, несмотря на то что иногда усидеть на нескольких стульях не получалось и я выбивался из графика, я получил именно ту работу, которая мне нравилась.

Не в последнюю очередь работа была тяжела еще и потому, что мне не хватало опыта. Хотя к тому времени у меня уже была Жемчужина, в глазах некоторых кинологов я всё еще был новичком. Некоторые из них были в профессии уже двадцать лет, а теперь я должен был помогать им тренировать своих собак, выявлять возникающие проблемы, находить их решения и руководить действиями хозяев, повышая их уровень знаний. Иногда приходилось очень деликатно вести себя. Подтверждая свою квалификацию, нужно сначала выполнять какую-то простую, нудную работу и только затем, завоевав уважение коллег, переходить к чему-то более сложному.

Но всё определяется количеством. Работа с таким большим количеством собак, каждая из которых обладает своими особенностями (не говоря уже о хозяевах), — это замечательная возможность поучиться. Будучи уверенным, что я не всегда принимал верные решения, я взял себе за правило интересоваться мнением более опытных кинологов по тому или иному вопросу, что и делаю до сих пор. Но мне всё еще приходилось самому составлять планы занятий и строго контролировать себя во время их выполнения. Если ты работаешь с группой кинологов, очень важно заставить их действовать слаженно, возможно, даже вынудив поменять свои мнения. Проводя занятие таким способом, ты, вероятно, быстрее добьешься того, что они будут работать с тобой, и повысишь свой уровень. Что же касается дрессировки самих собак, то это более простой процесс. Они всегда хотят работать и только и ждут, чтобы показать себя с лучшей стороны. Собаки никогда не ругаются, не льстят и не хотят поторговаться с тобой, им чужда суета. Если они понимают суть задания, которые ты даешь, то будут каждый раз выполнять его на пределе своих возможностей.

Но это вовсе не означает, что для собаки каждый день — праздник, и тем более я не хочу сказать, что любой человек может стать кинологом. Как я уже говорил, полицейских собак тренируют на выполнение определенных задач, и в то время как одни из них хорошо справляются с одним типом заданий, другие отлично выполняют совершенно иные. Здесь мы имеем дело с тем, что работа, которую будет выполнять собака, должна подбираться с учетом ее характера (а иногда и породы). Например, спаниелю Жемчужине (известно, что эта порода славится упертым характером и плохо поддается дрессировке) подходит работа по поиску чего-либо, чем она и занимается. Спаниели готовы работать целый день, не показывая признаков усталости. Конечно, ради их же здоровья, особенно в жаркие дни мы даем им отдохнуть независимо от того, хотят они этого или нет. Но в основном мы делаем это, чтобы их носы отдохнули, а слизистые оболочки восстановились.